В классе мне очень хотелось поговорить с Олей Менде о театре. Но только я начала ей расписывать свои впечатления, как она прервала меня:
– Я видела несколько раз, ведь мы в Москве живем. По-моему, «Лебединое озеро» лучше.
И я замолчала, ведь я не знала, что такое «Лебединое озеро». На другой день мама принесла мне очень хорошенькую стеклянную зеленую кружечку, если смотреть через нее на лампу, получалось очень красиво и напоминало разноцветные стекла окон кабинета большого дома. Я простилась с мамой надолго, больше чем на полтора месяца, до Рождества. <…>
…Прошло дня два <…> и я заболела ветрянкой. <…> Меня тут же отправили в заразный лазарет. <…> А на четвертый день туда пришли еще двое, Тамара Кичеева и Муся Янковская. Муся была дочка институтского зубного врача. На третий день привели девочку из нашего класса, Олю Зограф. Тихонькая, как мышонок, с черными глазками и с желтой нечистой кожей лица, живая и хорошенькая, она своим задорным личиком и подвижной фигуркой напоминала французского гамена с картины Марии Башкирцевой. <…>
Домой в новый дом в Отякове
В начале декабря приехала мама.
– Ты знаешь, завтра я приеду за тобой и возьму тебя на все Рождество, до 7 января. Месяц ты будешь дома. Ольга Анатольевна (начальница) тебя отпустила.
Трудно даже выразить, как я обрадовалась. За последнее время, в почти домашней обстановке заразного лазарета, я понемногу стала отходить. Но приступы тоски иногда все-таки были. А сейчас, мне казалось, счастливее меня, наверно, нет человека на земле! Внизу швейцар Иван с всегдашними поклонами подал маме чемодан.
– Ведь мы сейчас прямо на вокзал – я велела Якову выезжать к трехчасовому поезду на станцию.
Мамины слова звучат волшебной музыкой. В вагоне я все приставала к ней:
– Смотри не пропусти и скажи мне, когда наши ели будет видно.
– Чудачка, сейчас будет только Кубинка, а усадьбу нашу будет видно после Шелковки. Да надо скорей одеться, в Кубинке я горячих пирожков в буфете куплю. Ты ведь голодная.
– Лучше не надо, мамочка, а вдруг ты опоздаешь на поезд.
У мамы есть эта привычка: она любит выходить на станциях и любит садиться в поезд с последним звонком. Так и на этот раз, я уж начала волноваться, и вдруг она появилась:
– Кушай скорее!
Я уплетала пирожки с большим удовольствием, и мне вспомнилось, как в институте все это время ела насильно. Сидя рядом с классной дамой, принуждена была нехотя запихивать в себя пищу. И, точно чувствуя мои мысли, мама сказала:
– В институте ты, наверно, плохо ела, иначе не была бы такая худая.
– Заставляли, – ответила я с набитым ртом.
Вот они, наши елочки. Усадьба на горке, а ели такие высокие, что их видно издалека, когда проезжаешь мимо Рылькова. Милые елочки! Поезд промчался быстро. Наконец станция Можайск. За белым двухэтажным зданием небольшая площадь. Там извозчики, розвальни крестьян. Яков, увидя нас, подает санки, запряженные Красоткой. Какие хорошенькие саночки, с полостью,