Хохочут обе. «Скажут» – любимое Дунино слово.
– Пойдемте на стройку, – предлагает Таша.
– Ну, что там интересного, – говорю я, – гнать нас будут. Лучше пойдемте сирени наломаем.
– Ладно, – говорит Дуня и благоразумно добавляет: – Только маму спроситесь.
Мама разрешила. За старым домом между старой липовой аллеей и молодой елочной – заросли сирени. Издали слышен ее замечательный запах, и издали слышно также, что там уже кто-то есть. Раздается смех и похрустывание веток. Это, конечно, отяковские мальчишки. Завидев нас, они убегают. Но, присмотревшись, что с нами нет взрослых, остаются невдалеке и напевают: «Леля – Таша – щи да каша». <…>
Нас встретила няня.
– А мама разрешила вам разуться, – сказала она. – Сегодня жарко.
– А где мама?
– Она уехала одна в шарабане на почту.
Первый раз в этом году мы пойдем босиком! Почему-то этот день у нас всегда запоминался, и даже иногда счет событий велся от этого дня: это было тогда, когда мы еще не ходили босиком. Я понимаю, что Таша ценила этот день потому, что она так с тех пор и не обувалась до осени, разве только уж очень холодно станет. Ну, в город, конечно, разутой не возьмут. А дома даже приезд гостей не заставит ее надеть на ноги туфли. А ведь мне это очень скоро надоедало: день-два, и я уже обуваюсь. Как особенно легко себя чувствуешь, когда в первый раз выйдешь босиком на траву. Ногам так мягко и хорошо, хотя иногда что-то покалывает ступни. Но я молчу и не показываю вида, ведь моя сестричка так терпелива, что мне стыдно признаться в том, что мне колко. А один случай особенно поразил меня. Это было, еще когда мы жили в большом доме, Таше было не больше трех лет. После дождя няня обула нас, и, хотя опять светило солнце и стало сухо, она больше разуваться не разрешила. Тогда мы решили сделать это самовольно: скрылись с няниных глаз и блаженствовали босиком. А когда няня позвала нас, я быстро помогла Таше надеть и зашнуровать башмачки. Через некоторое время Таша пожаловалась няне, что у нее в правом башмаке сидит лягушка. Няня не поверила, но предложила посмотреть.
– Ну ладно, не надо, – сказала Таша, и мы занялись какой-то игрой. А вечером в ее башмачке действительно оказалась раздавленная лягушка, с которой она проходила полдня.
Мама долго не возвращалась из города, а когда приехала, в руках у нее оказался сверток с розовым ситцем, и они с няней тут же на балконе разложили его на столе. Стали что-то размерять.
– Мне хочется, – сказала мама, – чтобы рукавов совсем не было. Сделайте мне большие крылышки.
– Нам будут шить платья с крылышками, – весело заявила я.
– Какое