– Где же ты до сих пор был? – поинтересовался богатырь, – наверное, ты очень удачно укрылся от всех трудностей.
– Ничего я не укрывался, – обиженного говорил тот, – только я никогда не участвовал в том, что мне не по зубам, и заклятия и все такое прочее- это не по моей части. Я только мог поинтересоваться, кто к Чернобогу за Нием носился, как не я, – при этом говорил он.– Кстати, в подземном царстве даже Демоны самые грозные предпочитают не отпускаться.
– Значит, это сам Ний был? – удивленно спросил он об одном из самых жутких богов, – но мне он не показался таким уж ужасным.
– Правильно, он на этот раз благодушно настроен, да и были у него по отношению к тебе свои интересы.
Добрыня молчал. Он понятия не имел, радоваться ему или нет оттого, что грозный Ний к нему был благосклонен. Он многого не понимал, например того, почему к его бедной персоне такое внимание приковано. Как ни молод и не наивен он был, но знал, что с ним такое вряд ли случилось. И все хорошо бы закончилось, если бы от него слишком многого ожидали. Но что же он – воин великого князя – такого особенного сделать должен был. Даже сам он в те минуты не знал. И надо было отдать должное Добрыне, он скорее тревожился, а не гордился. И ему казалось, что все это суетно, а не важно и необходимо для него. Но понятия он не имел, что тень Олега часто около него витает.
Тайны, тайны. Сплошные тайны. Сколько их было. И стольный град должен был еще увеличить их число. Скорее всего, так оно и будет.
№№№№№№
Огромные киевские врата предстали перед путниками. Воины, с ним следующие, обрадовались тому, что с ними ничего страшного не приключилось. Они могли порадовать свою многострадальную княгиню. Добрыня, словно по знаку, забыл обо всем, что оставил за спиной своей, и всей душой, каждой клеткой устремился вперед. И в какой- то другой жизни осталось и мертвое тело первого врага его – Тугарина, и женщина – наложница, ставшая вороной. Он открестился от того мира, хотел того или нет.
За городской стеной бурлила, кипела жизнь. Город показался богатырю невероятно большим и красивым. И все рассказы, им слышанные, казались лишь бледной тенью того, что он видеть мог. И он ощутил себя Олегом, в первый раз въезжающим в град, в котором он на долгие годы князем станет. Правда, он и представить себе не мог, что Олег, правда, лишенный тела, вместе с ним снова въезжал в этот град. Но Олег оглянулся по сторонам и понял, что город совсем другой. Из Сварга он давним – давно не заглядывал сюда и был поражен тому, как он расстроился, переменился и таким красивым стал. Но что же, может быть, стоило пару веков жить в неведении, чтобы вместе с юным воином сейчас от души полюбовался его красотой. Их взору открылись десятки улиц, базарные и просто площади, истукан Перуну, перед дворцом князя, подальше – кумиры и капища другим богам. Самое большое капище (он не помнил такого, оно было построено после его смерти) возвышалось выше самого дворца княжеского. Во многих местах строительство