Socol`ы отца народов. You are in the army now…. Братья Швальнеры

Ради этой мнимой привилегии, которую Хрулев, к примеру, вовсе таковой не считал, готов он был на любую мерзость, на любое предательство. Если начальство – или, как в данном случае, следователь, – требовало кого-то безапелляционно обвинить, он беззастенчиво делал это. Если требовалось предать или обмануть – в интересах не общего дела, а его личных, шкурных, – то и за этим дело не становилось. Одним словом, Щербаков был всем удобен, и именно потому ему никто особо не доверял. Не стал доверять его показаниям и следователь Владимиров, скомкав протокол допроса и выбросив его в корзину после исчезновения Антона.

      Следующим был дагестанец Заур Магомедов, сослуживец Осипова и Хрулева. Войдя в кабинет, он начал буквально с места в карьер.

      – Вы, конечно, тоже понимаете, о чем, а точнее, о ком пойдет речь?

      – Об Осипове, конечно.

      – Конечно.

      – Можно я вам сразу скажу? Мне кажется, вы с этим делом занимаетесь какой-то ерундой. Неужели правда можно поверить в то, что человек, хранивший в вещах запрещенную и кстати почти бессодержательную книжонку…

      – А вы откуда знаете? Читали?

      – А кто ее здесь не читал? Или вы правда считаете, что в казарме можно вести какую-то тайную, изолированную от посторонних глаз, жизнь? Тогда мне вас жаль… Так вот. Поверить в то, что само по себе нахождение у солдата этой книги есть признак готовящегося преступления, может только сумасшедший, а вы вроде на него не похожи. Ну хранил он запрещенную литературу – накажите его дисциплинарно, в крайнем случае административно. Но сажать-то зачем? Вот вы сейчас ходите и собираете сведения о его личности, а надо совсем не этим заниматься.

      – А чем же прикажете мне заняться, товарищ генерал юстиции?

      – Хотя бы поиском того, кто мог в режимное учреждение такую вещь пронести и выяснением его служебного положения. Или не хотите сознательно этого делать? Опасаетесь, что далеко зайдете в своем расследовании? В принципе, все логично. Проще обвинить во всех смертных грехах никому не нужного курсантика – и нашему большому начальству, и вам самому по нехилой палочке срубить на погоны. Но ведь это неправильно, и вы сами это понимаете. А теперь подумайте о том, как вы все будете выглядеть, если это дело дойдет до Верховного Суда? Неужели и там такие же остолопы сидят, как наше местное руководство? Не хочется в это верить. Не боитесь, что придется отвечать?

      – Уймитесь. Вам не кажется, что вы слишком разошлись в присутствии следователя?

      – Это только потому, что, в отличие от тех, кого вы слушали до меня, меня вам нечем припугнуть – я хоть и приехал из Дагестана, а моя биография почище, чему многих коренных жителей. Так что…

      – Вернемся к теме беседы. Осипов. Что вы можете о нем сказать?

      – Обычный человек, – пожал плечами Заур. – Со своими недостатками, со своими достоинствами. Но одно скажу – на то, что вы ему инкриминировали, он был бы не способен. Хотя бы потому, что он был достаточно