– Вы были хорошо знакомы с Осиповым? – первым собеседником Владимирова стал курсант по фамилии Хрулев, инициатор давешнего перформанса в стиле «ню».
– Поступали вместе, учились на одном курсе, но в особенной дружбе не состояли.
– Как вы считаете, мог ли он состоять в какой-либо террористической группе?
– С учетом того, что у нас практически нет свободного времени, а в увал отпускают только по выходным, да и то – на полдня, думаю, нет. Хотя, его ведь арестовали, а дыма без огня не бывает…
– Арест еще ни о чем не говорит.
– И все-таки…
– Хорошо, не будем спорить. Откуда у него взялась «Майн кампф»? В России она запрещена… Как вы считаете, где он мог ее приобрести?
– А вы думаете, это так сложно? В нашей казарме почти каждый ее читал, и что?
– Но зачем?
– Думаю, просто так. Знак протеста, как и наш недавний танец. Молодым свойственно бунтовать даже тогда, когда она не понимает цели своих действий.
– А план казармы ему зачем был нужен, как вы полагаете?
– Он часто дежурил по казарме, в наряды попадал. Ну бывает такое, хромала у парня дисциплина. Сами понимаете – здесь многие из неблагополучных семей, и перестроиться махом на такой жесткий распорядок, как здесь, в армии, многим бывает трудно. Как результат внеочередные наряды. Для новичка здешние коридоры как лабиринты Минотавра, вот и нарисовал для своего удобства, не более того. Думаю, что нарисовал еще учась на первом курсе и потом просто забыл выбросить…
– Он был строптивым курсантом? Часто ругался с начальством?
– Да никогда, есть и строптивее. Да и не поругаешься у нас особо – губа же есть.
– Скажите, а как у него обстояло дело с личной жизнью? Девушка у него была?
– Не знаю, – пожал плечами Хрулев. – Вам об этом лучше спросить у тех, с кем он жил.
– Жил??? Что это значит?
– Понимаете,