–Евгений Валерьевич, это – Алла.
–Алла тоже из Щёлкова? – тепло спросил он.
–Да. Она живёт рядом с моим штабом.
–Сколько ей до Москвы?
–Час. А на метро– минут пятнадцать.
–Знаете, сейчас же у нас выборы, и всё решает Компотов. На работе, возможно, придётся задерживаться до восьми-девяти вечера. И если Компотов велит брать на работу только из Москвы, то я уже ничем не смогу помочь,– развёл он руками.
Так мы и уехали не солоно хлебавши. Но Татьяне Ивановне вскоре обещали сообщить о своём решении.
Было уже полчетвёртого. Я вслух переживала, успеем ли мы вернуться до шести.
–Ничего, скажешь матери, что со мною была, разносила газеты.
–Так она убьёт меня за то, что бесплатно.
На Ярославском вокзале бабки торговали с рук водкой.
–Не отравишь? – весело спросил какой-то мужик.
–Да ты что!
Татьяна Ивановна сказала:
–Сейчас пойду куплю тебе билет.
Принесла мне его из пригородных касс и по-матерински сказала:
–Убери его в тот кармашек,– на задней стенке маминой сумки была молния.
Пригородные билеты тогда были похожи на игральные карты, с сетчатой зелёной «рубашкой». А во времена моего детства продавались ещё и жёлтые.
Мы с Татьяной Ивановной подчёркнуто медленно ползли по вокзалу. Турникетов тогда ещё не было, железная дорога не превратилась в тюремную зону. Одна из электричек ушла. Я хотела спросить, что же её мы пропустили, но решила, что Татьяне Ивановне знать лучше.
Мы сели. В вагон вошёл молодой парень и важно сказал:
–Всем любителям азартных игр предлагаются пластиковые карты. Не мнутся, не портятся под дождём. Цена одной пачки – десять тысяч рублей. У меня есть открытая – можно посмотреть.
–Мороженое, – доверчиво как-то, шурша пакетами, предложил мужчина с бородой и очень красным лицом, но никто не обратил на него внимания.
А так больше ничего интересного не помню. Татьяна Ивановна опять всю дорогу молчала, билетов, как и утром, не проверяли. Мы так же молча дошли до моего дома, и она пообещала:
–А насчёт работы я к тебе зайду или записку в ящик положу. Надо мне вчера было всё просчитать; и как же я забыла про выборы?
Летом она уже положила мне записку: «Алла, зайди завтра в штаб, принеси две фотокарточки 3х4.
А мы выписывали две газеты, «Московский комсомолец», и местную. Домофоны и кодовые замки тогда были только в Москве, а наша подъездная дверь– грязная, раздолбанная. Газеты воровали, замки ломали. У нас как-то оторвали почтовый ящик и бросили в подъезде.
С замком у нас был целый ритуал. Утром отчим его вешал, я днём снимала. Ключ от него был только один, я его