– Лучше бы он выжил… – пробормотал Глеб. – Каждый день горел в аду… Это так несправедливо. Мы мучаемся, а его мучения навсегда окончены. Интересно, этот урод видит, что он с нами сделал? Наверное, нет. Такие сволочи никогда не обращают внимания на последствия своих выходок…
Рука под пальцами Глеба дернулась. Потом еще раз и еще. Судорога охватила все тело брата, когда в палату ворвалась медсестра:
– Уйдите! Посещение окончено!
Глеб беспомощно отошел к двери.
– Я вернусь…
Часть вторая
Солнце
Глава 1
Одетая в тоску
Ты не веришь в приметы и знаки, в очертание дымки речной,
Ты не пишешь на старой бумаге чей-то облик приятно – простой.
Ты не ходишь на свадьбы и пляски, у ромашки не рвешь лепестки.
Не играешь кокетливо в прядки, отраженья не любишь свои.
На простынке следы твои четки, и расчетлив в рисунках узор.
Не выносишь ты ссоры метелкой, только пыль канцелярий и сор.
Говорят про тебя, что железо, что в душе только формул штрихи.
Для тебя все наверно полезно, что неважным считают они.
Пожимаешь плечами на письма, над любовью смеешься чужой.
Но затянуты раны от жизни черной, слезной несчастий смолой.
И найдется ли тот, кто разденет твою нежность опять до гола?
Кто изучит по клеточкам тела все мечты, всю тоску, все слова?
Ты не веришь в приметы и знаки, ты не споришь, и, в общем, права.
Ты холодная, светлая тайна. Ты как пуля – пряма и трезва.
Ты не веришь в поверия древних, в жажды жизни неверный закон.
Может, все это кто-то изменит, кто с тобою пока незнаком?
Может, кто-то раскроет всю прелесть горьковатой твоей остроты?
Может, кто-то под ноги постелет золотые, как радость цветы?
А пока ты не веришь, не помнишь, ты не учишь, и вновь не ведешь.
Вновь узоры простые рисуешь… и кого-то одетая ждешь.
10 апреля 2012, вторник.
– Я никому не признавалась, но мне очень нравится, есть мороженое деревянными палочками. Не ложками, не грызть его или лизать, а потихоньку зачерпывать кончиком палочки и посасывать вместе с деревяшкой.
– Знаешь, – Глеб откусил краешек вафельного стаканчика и со смешком продолжил, – твои признания звучат…
– Как порнография, знаю, – рассмеялась Аня. –