На сцену вышел Гришковец. Скромная декорация изображала фанерную стену с окном. Из окна выглядывала женщина, что уже автоматически превращало моноспектакль в дуо (или би?)спектакль.
В руках у Гришковца были березовые ветки. Он начал интенсивно размахивать ими, что-то символизируя.
– Окна … их так много! Города разные, а окна одинаковые, – сообщил Гришковец публике интимным картавым баритоном, как будто открывая нечто новое. – Идешь вечером по улице, вокруг много окон. Они все теплые, особенно если зима. Но на окна обычно не смотришь, когда идешь по улице. Обычно смотришь себе под ноги, чтобы не наступить в лужу или в грязь… или еще чего похуже. Вообще, обычно смотришь под ноги. А вокруг окна. Окна. А если заглянуть во двор… В какой-то двор, там окна кажутся меньше, потому что они дальше.
Публика зачарованно замолчала, впитывая эту новую для себя истину. Я тоже навострил уши. Ведь если писатель начал спектакль с такого мощного постулата, то дальше наверняка будет еще круче.
– А женщина в окне… А что она может делать там, за окном? – вопрошающим тоном обратился Гришковец в зал. Я тоже призадумался. Что? Бог ее знает, эту женщину. Женщины вообще непредсказуемые.
Хорошо, что Гришковец вовремя пришел на выручку.
– Например, готовить еду, или эту еду есть…, если это окно кухни. А если это окно спальни, она может… (интригующая пауза) например, читать. А что она может там читать? Ну, какой-то журнал или книгу, которую купила. Купила где-нибудь в переходе метро или на улице. Не специально же за книгой идти в магазин, это же не шторы. Нет. Просто шла, увидела краем глаза забавную обложку, вспомнила, что слышала что-то от кого-то про эту книжку… и купила.
Гришковец благоразумно умолчал, что еще женщина может делать в спальне, как с мужчиной, так и в одиночку.
На этом месте – а прошло уже минут тридцать после начала спектакля – я обнаружил, что на приставном стуле достаточно неудобно сидеть. Вытянуть ноги было некуда, сидеть скрючившись – не вариант. Я решил положить ногу на ногу. Для этого надо было правую ногу аккуратно, не потревожив соседей, перенести через колено левой и так закрепить. Я приступил к операции, чуть дыша.
– Бывают фрагменты жизни, которые я не могу вспомнить. Это случается после какой-нибудь вечеринки, – совершил Гришковец неожиданный каминг-аут. Глядя на небритое злое лицо Евгения с большими мешками под глазами, в это охотно верилось. Более того, сразу была понятна причина этого. – Но потом приходят друзья и помогают восстановить цепь событий вчерашней вечеринки. И вот это восстановление цепи событий чаще всего бывает приятнее и интереснее самой вечеринки. Но я не об этом.
А о чем же ты, Евгений? – захотелось возопить мне с места. Ногу на ногу я наконец положил, но, похоже, пнул по спинке стула впереди сидящего.
– Значит