– Обыкновенный, – ответили на том конце провода. – Вы ставите нашу рекламу, мы кого-нибудь из вас сжигаем.
– Но у нас все еще живы, – на всякий случай предупредил я.
– Это пока, – оптимистично ответил невидимый собеседник.
Но речь пойдет про хороший, годный бартер. Филиал одной московской прокатной конторы сделал нам оферту – менять рекламные услуги на аренду их авто с водителем. А авто, надо сказать, были крутые. Десять новеньких, вальяжных Крайслер-300С (или в просторечии у автолюбителей «Караси») были только что куплены в автосалоне для свадеб, трансферов и прочих мероприятий. Большую часть времени они стояли на приколе, так как услуга была еще не раскручена. Поэтому один «Карась» закрепили на время за нашей редакцией.
Приезжал на подписание договора сам генеральный директор, мужчина столь же роскошный, как и его автопарк. Звали его Олег Аркадьевич. Привыкшие к небрежному бардовскому стилю сибирских мужчин, растянутым свитерам и стоптанным башмакам, мы с почтением взирали на его шелковое кашне и запонки, невиданное кашемировое пальто и сияющие лаком оксфорды. Олег Аркадьевич отличался необыкновенной учтивостью, улыбчивостью и в то же время умением вывернуть любое сотрудничество в свою пользу. За это он даже удостоился от нас прозвища «Хитрожов».
На следующее утро, даже без минуты опоздания, «Карась» был подан к подъезду.
Ах, какой это был экипаж! Больше похожий на небольшую яхту и внешне и в движении – даже на самых суровых ухабах он лишь чуть покачивался. Руль был декорирован каким-то дорогим деревом – в каком-то автожурнале я прочитал, что в вип-автомобилях часто в отделке используется дерево бубинга. Да, это была бубинга. Определенно бубинга. Мягчайшая изумрудная подсветка успокаивала. В самых обычных, не цифровых часах на приборной панели, с их размеренным тиканьем, было что-то викторианское. Не хватало только ключика, чтоб их заводить. Кожаные сиденья скрипели и остро пахли.
Нокаутирующим ударом был сам водитель. Краснощекий, жизнерадостный молодой человек в белой рубашке и красном галстуке предусмотрительно распахнул мне дверь, а затем уже уселся сам. Об румянец его можно было прикуривать, а о накрахмаленные манжеты – порезаться. Юноша дотронулся до ручки магнитолы, и мы покатились под звуки Моцарта.
Клиенты, мягко говоря, офигевали, когда за какой-то мелочью мы приезжали на столь внушительном седане. Если на выручке это впрямую и не отразилось, то рейтинг нашего журнала подскочил невероятно.
Так прошел месяц. И в один прекрасный день вместо столь чудесного «Крайслера» к нам приехал уже менее прекрасный пурпурный внедорожник «Додж», внутри которого погромыхивал дешевый пластик. Олег Аркадьевич, которому мы позвонили, что-то промямлил про то, что «Крайслер» занят, а по договору мелким шрифтом предусмотрена замена одной марки машины на другую в форс-мажорных обстоятельствах. Пришлось согласиться. Водитель уже был другой, он не выглядел как манекен с модной витрины, да и Моцарта он не слушал, предпочитая шансон. Еще через месяц «Додж»