Я высказалась довольно резко:
– Это я уже поняла. Вы можете отвечать на вопросы конкретно?!
На лице Марии дернулась скула, однако не было похоже, чтобы она разозлилась. Я догадалась, что за информацию придется платить недолгим ожиданием – «телеведущая» занервничала, словно готовилась к эмоциональной речи, и переживала, скорее, не за мою, а за собственную реакцию. Создавалось впечатление, что я для нее – задание, и если она не справится, то получит кнут вместо пряника.
– Ты не ела более суток. Пойдем в столовую, я попрошу подать ужин.
Какая к черту еда? Ужин? Она что, шутит?
– Нет. Сейчас. Отвечай сейчас же, кто ты.
Девушка провела рукой по волосам, посмотрела в пол, а затем произнесла тихим, но четким голосом, будто боялась меня спугнуть.
– Твой муж погиб два дня назад. Он выполнял ответственное задание и умер как герой.
Мы стояли посреди ярко освещенного коридора, в конце которого изредка мелькали люди в халатах врачей. По моим щекам мгновенно хлынули горячие слезы. Я до сих пор не хотела верить в происходящее и старалась смотреть ей в лицо, чтобы уловить какую-то фальшь, распознать вранье, найти брешь в ее голосе.
– Позже тебе подробно расскажут о том, как именно это случилось. Самое главное в том, что он стал первым для нас с начала операции. Он – первая потеря, и при этом он даже не был военным, – она сделала короткую паузу и, наконец, подняла глаза на меня. – Это не было несчастным случаем. Его убили.
Задыхаясь, я упала на колени. Мое лицо исказила уродливая вспышка жалости к Филиппу, бессилия и ненависти. Ярости ко всему живому: ко всем, кто дышал, ел, спал и не ведал о том, что мир потерял его. Я еще не знала, кто был виноват в его смерти, но ненависть уже разлилась внутри меня, словно мазутное пятно на воде, и вызывала физическую боль в легких. Мне хотелось ломать стены, крушить вещи и бить стекло, и, в то же время, мое тело вновь и вновь охватывала апатия. Что-то прижимало голову к земле – упав на пол, я будто надеялась найти в своих руках еще теплое тело и в последний раз дотронуться до его плеча.
Мария опустилась рядом и обняла меня – поначалу неуверенно, а после с силой. Я почувствовала, как ее ногти впились в мою кожу. Это отрезвляло. Боль была неумышленной, она не осознавала, как много сил вкладывает в эти объятия. Показалось, что ей передалась моя скорбь, и теперь она пытается избавиться от нее. Так оно и было.
– Боевики?.. – спросила я шепотом, когда мой рот перестал бесконтрольно дергаться.
Темноволосая девушка не моргала. Ее взгляд был направлен на мое лицо, но смотрела она вглубь себя, как пластиковая кукла.
– Нет.