По вечерам обычным развлечением был преферанс – дело не шумное. На огонек забредали девчонки из столовой. А куда еще им было забредать: лес да лес кругом, да канал имени Москвы. Иногда они пекли пирог, и мальчишки устраивали чаепитие. Пытались зазывать девочек на свои гулянки, но тех ни пиво, ни водка не прельщали. Они заходили, но увидев, что там просто пьянка с приличной, правда, закуской, посидев минут пятнадцать-двадцать, исчезали. Алевтина в тех мероприятиях не участвовала вовсе, изредка заходила, когда Тимофей брал в руки гитару. А так… скучно было тридцатилетней женщине с публикой, где двоим самым старшим было по двадцать три года. Жила она в отдельной комнате, куда время от времени наведывался поболтать Кашира. А может, и не только поболтать… кто знает.
Так или иначе мальчики и девочки сблизились и превратились в одну дружную компанию, где с уважением и заботой относились друг к другу, где никто ни к кому не приставал, хотя пары со взаимным интересом наметились почти сразу. Если же кто-то доверял другу или подруге свой секрет или проблему, то все остальные, делая вид, что ничего не подозревают, помогали эту проблему разрешить. Да и то сказать, где мальчонки – там и девчонки. И наоборот.
Первой стала Лена. Было забавно наблюдать, как она шла прогуляться с Тимофеем или с Аркашей-большим. А то и с обоими сразу. Этой крошке нравились крупные мужчины. Аркашке было все равно – он оставался равнодушен к ней как к женщине (в Москве осталась подруга, которая впоследствии стала его женой), но с нежностью относился, как к другу. А вот с Тимофеем у нее установились более близкие и доверительные отношения. Поэтому именно ему на одной из прогулок расплакавшись, она доверила тайну своих перепуганных глаз.
Года полтора назад она познакомилась с парнем из Тольятти. Он был водителем-испытателем на ВАЗе и приезжал в Дмитров на полигон обкатывать новые модификации «Жигулей». Появлялся почти каждый месяц и проводил в Дмитрове не менее недели. Ему было около тридцати и дома у него имелись жена и ребенок. Тем не менее Лене льстило внимание к ней взрослого мужчины, и она сначала позволила себе в него влюбиться, а затем позволила ему с ней спать. В результате обоюдной страсти и полного «игнорирования технических и физиологических средств планирования семьи», как выразился бы Чибисов, слывший большим мастером словоблудия, кнопка-Леночка «залетела» – так уже выражался не только Валька, но и вся тогдашняя молодежь (да и современная, по-моему, тоже). Иначе говоря, месяц назад, увидев отсутствие месячных и ощутив какие-то странности в организме, Леночка побежала к врачу и выяснила, что она