Все же я решил попробовать еще раз у Кухтенко, в отдел которого входила лаборатория Иваненко. Он прореагировал стандартно: о, выпускник кафедры Лурье, сейчас оформим. Приходите завтра на работу. Назавтра он извинился, и сказал, что отдел кадров без его согласия и уведомления уже принял на это единственное свободное место другого молодого специалиста. Посоветовал подойти к А. Н. Голубенцеву в Институт Механики АН.
Александр Николаевич принял меня с энтузиазмом. Здание Института Механики еще достраивалось, и отдел кадров от приемной для посетителей отделялся какими-то звукопроницаемыми перегородочками. Голубенцев пошел с документами в отдел кадров, и сначала ничего слышно не было – разговаривали, видимо, спокойно. Потом громче, и, наконец, раздался раздраженный голос Голубенцева: «да написано же – русский. Ну, кто-то там еврей – отец или мать». Ему с сарказмом отвечал уверенный голос: «да, да, кто-то, а то неясно – Олег Абрамович».
Видимо, для обладателя спокойного голоса это было решающим аргументом – он, сам того не подозревая, в отличие от еврейских ортодоксов, был согласен с Баба Татрой (Вавилонский Талмуд): семья отца определяет национальность ребенка.
Красный и раздраженный, Голубенцев, еще недавно очень большой начальник, ворвался в кабинет, вернул мне справку и паспорт и попросил оставить анкету: я им еще докажу… Звонить ему я не хотел – зачем напрасно беспокоить человека, но все же на всякий случай позвонил и получил ожидаемое с порцией ругани в адрес «бюрократов».
Зашел в Институт Электротехники (тоже академический и тоже на Брест-Литовском проспекте). Ни Ивахненко, ни Кунцевича не было, зато на доске объявлений висел многозначительный приказ: «Ст. научному сотруднику Кунцевичу запретить в рабочее время заниматься работами, связанными с докторской диссертацией. Директор, академик АН УССР Ивахненко». Нет, подумал я, сюда меня не возьмут еще и по причине того, что «молодежь» кафедры Лурье не раз публично (на конференциях) делала из уроженца Кобеляк Ивахненко клоуна. У А. Г. Ивахненко с В. М. Кунцевичем, имелись принципиальные разногласия. Кунцевича, в отличие от его шефа, наша физмеховская кафедра привечала.
Побывал я еще в каком-то академическом институте, но понял, что делать это бессмысленно.
Кто-то посоветовал мне пойти к Г. С. Писаренко – известному механику, вице-президенту АН Украины. Рассказал про Институт Кибернетики – он поморщился. Когда же я рассказал об Институте Механики, он вышел из себя, попросил соединить его с кем-то оттуда: «Вы там у себя разберитесь. Выпрашиваете для себя кадры и выпускников,