Актаков видел, что пациент сам скоро умрёт. Тот судорожно втягивал в себя воздух и, не мигая, смотрел в потолок. Ивану Фёдоровичу вдруг неудержимо захотелось ещё раз заглянуть ему в глаза. Он поднялся со стула (установленного взамен сломанного) и подошёл к кровати.
Коля уже не представлял собой ничего сверхъестественного. У него были обычные тусклые глаза, а на лице застыла мученическая гримаса. По всему было видно, что ему очень больно, но лекарства не помогали. Он вызывал только жалость. В какое-то мгновение Актакову действительно стало жалко его.
– Всё будет хорошо, – попытался он заговорить с Колей. – Всё будет хорошо.
– Да, – ответил Коля, только в его интонации не было ничего от согласия.
– Могу я Вам чем-нибудь помочь? – спросил Актаков. – Как-нибудь облегчить Ваши страдания?
Коля молчал. Доктор и сам не понимал, что заставило его задать этот вопрос, но, как ни странно, в нём до сих пор шла какая-то борьба. Правда, теперь она стала похожа на безнадёжное сопротивление, но это отражалось на Иване Фёдоровиче.
Может быть, он зря снова заговорил с этим человеком? Но что-то надо было срочно делать. Потребность в этом буквально жгла Актакова изнутри.
– Да, – наконец, ответил Коля.
– Чем же? – спросил Актаков.
– Когда меня сюда привезли, то у меня была рукопись и ручка. Я был бы Вам очень благодарен, если бы Вы мне их принесли и дали бы возможность ещё немного пописать.
– Коля, я бы с удовольствием исполнил твою просьбу, но ты уже скомпрометировал себя.
– Этого больше не повториться.
– А могу ли я Вам доверять? – сказал Актаков. – Ведь в прошлый раз Вы тоже говорили, что будете вести себя спокойно, а затем чуть не убили меня. Я думаю, что мне не стоит во второй раз повторять свою ошибку.
– Я скоро умру, – проговорил Коля, прикрыв глаза. – Мне просто необходимо закончить рукопись. Если Вы хотите быть спокойными, то поставьте в дверях санитаров. Но будьте уверены, что я больше не буду буйствовать. Во мне даже нет больше той части, которая могла бы убить Вас.
Актаков внимательно рассматривал своего пациента. Холодное спокойствие разливалось по внутренностям врача. Он решил, что ничего плохого не выйдет из того, что он даст этому несчастному немного позаниматься его любимым делом.
Через полчаса перед пациентом Колей стоял журнальный столик с коричневой поверхностью, на котором лежала рукопись и ручка. В дверях стояли двое здоровенных санитаров, которые должны были обеспечить безопасность Коли от самого себя. Больного освободили от пут, и он задумчиво склонился над своей писаниной, перечитывая всё, что написал ранее.
Актакова интересовало, о чём