Не думай, что будет любить тебя долго и страстно
Тот, во имя кого ты предашь, с кем опустишься вниз.
Снежки
Он был красив и юношески строен;
Игра в снежки – замерзшие ладони –
Замерзшими ногами – в путь холодный,
В пустынный переход он шел – свободный.
Его всегда любили, подбирали,
Откармливали и обогревали…
Но он терял мгновенно, что давали –
Обещанного по сто писем ждали –
И шел опять в обледенелый скверик
Проливом ста смертей на крик Америк,
И брал снежки в замерзшие ладони,
Как птиц, окаменевших от неволи,
И собственным теплом тянул признанье
Из них: да, птицы; нет, не отлетали
Еще свое. И сняв свои перчатки,
Он возвращал им крыльев отпечатки.
И я летел комком сердечной боли
К чужой свободе из чужой неволи…
А он лежал – не плакал, не смеялся,
И с белым все сливался, и терялся.
Декамерон
Разыграна драма,
Раструблен конец,
И дочек упрямых
Свели под венец,
А юношей их –
Развели по могилам:
Негоже ходить
За любимых и милых.
Кристальна честь дома,
Спокойны отцы,
И все по закону,
И в воду концы…
Кто – весело пьет,
Кто – гуляет в обнимку.
Но в колокол бьет
Им рукой невидимки
Чума, озирая
С высот сатаны
Их грешного рая
Сады и ады.
И в неге утра,
И в дыхании розы –
Ей внятен затакт
Мировой лакримозы.
Струны
Тронь эти струны
Только дыханьем,
Вспомни все руны,
Все заклинанья.
Ангелам мера –
Цепь и галера:
Темные силы
Ясным всемилы.
А за ставнями
Дома признаний
Кто-то ногтями
Вены вскрывает,
Одолевая
Ангелов юных,
Кровью марая
Мрамор их лунный.
Стронь эту веру,
Сдвинь мою гору –
Или все серо,
Или все вору?
Добр и нежен
Ты на кровавом
Поприще дедов;
В рубище славы
Ты не влачился,
Зло и позорно,
В мрачной пустыне
Армагеддона.
Меч Аваддона,
Капища, казни…
Чудо как скромен,
Страсть как бесстрастен,
Вовсе не склонен
К снам и вершинам,
К блуду и меду
В лапках мушиных…
Дар и уроны,
Мысли и силы,
Золото кленов –
Необратимы.
Не побратимы,
Сплошь недотроги,
Сплошь недозимы –
Холода