Выцедив бешбармак на большой палаутабак,8 я укладывала сверху теста куски мяса, поливая все тузлуком,9 когда подруга, как бы извиняясь, сказала, что ужин сегодня попросил устроить Бердах, чтобы поближе со мной познакомиться. Я замерла с ложкой в руке, не веря своим ушам. В том, что это была идея Фатимы свести меня с деверем, я нисколько не сомневалась, подтверждением был и извиняющийся тон, каким она сказала про Бердаха.
– Фатимка, не умела ты врать и уже не научишься. Могла бы и прямо сказать, что спишь и видишь меня своей заместительницей в штабе снох, – улыбаясь ответила я как можно непринуждённее, чтобы не огорчить мою сваху.
– Ланка, честное слово, я ничего не подстраивала. Это Бердах мне все уши прожужжал. Ужин попросил устроить, даже на базар сам с утра съездил, – оправдывалась она.
– Идём в зал, бешбармак слипнется, – буркнула я, не зная как отнестись к новости.
– Фатима, Лана, скорее, водка остывает, – весело крикнул Кунград из комнаты.
– За что пьем-то? – спросила я, с усмешкой глядя на Бердаха.
– Как за что? За бешбармак! – сказал он и, слегка пригубив, поставил рюмку на стол.
В ответ на мои удивлённо приподнятые брови, сказал:
– Я же за рулём.
Провожая до дома, Бердах предложил утром поехать на работу на его машине. Молча кивнула, боясь сказать что-нибудь лишнее, и, пожав его руку на прощание, торопливо вошла в свой подъезд. Уже поднимаясь по лестнице на второй этаж, услышала: «Я подъеду в восемь».
Осенние переживания
С того дня мы сдружились с Бердахом, но отношения дальше ужинов в доме его брата и долгих телефонных разговоров ни о чём, не продвигались. Иногда он забегал во время обеда в бухгалтерию, где мы обычно пили чай с молоком и горячими лепёшками, но за стол не садился. И только после моих уговоров отламывал кусочек хлеба и выпивал пиалушку10 чёрного чая, стоя у окна. Девчонки поначалу подшучивали и предлагали ему определиться с выбором невесты, чтобы каждая из нас не мечтала зря, а после того, как увидели, что вечером мы уезжаем вместе на его «жигули», отстали от Бердаха, зато стали наблюдать за мной, пару раз намекнув, что его семья не из простых и вряд ли согласится женить его на полукровке. Я равнодушно пожимала плечами и отвечала, что он – не мой жених, дружить же никто нам не может запретить. А то, что во мне смешались славянская и азиатская крови, так это не порок, а преимущество, значит кровь у меня свежая и гены сильные. Внутри же всё замирало от неопределённости и страха. Сказать честно, платонические отношения меня саму уже тяготили. Хотелось знать наверняка – поженимся мы или нет, однако подходящего случая спросить у Бердаха об этом не было. Он всегда держался со мной естественно и мило, но не давал повода для двусмысленностей и чувственности.
Однажды глубокой осенью расчётный