«Весенний вальс» Шопена на аккордеоне исполняла величавая престарелая дама в шляпке, в кружевной белой блузке, в длинной чёрной юбке. Она сидела на каком-то ящике, возле ступенек, ведущих в подземный переход. Рядом громоздился футляр от аккордеона. Иногда в груду мелочи на полиэтиленовую подстилку под ноги со звяканьем падала очередная милостыня и дама произносила в удаляющуюся спину жертвователя: «Сердечно благодарю». Но вот она отставила аккордеон, достала из мешка футляр со скрипкой. «Рондо» Никколо Паганини собрало горстку слушателей и несколько бумажных купюр. Наташа опустила на землю авоську с покупками. «Каприс №24» Н. Паганини – одно из любимых в их семье. Бом-бом… Отдалённый перезвон церковных колоколов вернул в реальность. «Опаздываю уже!» Открыла кошелёк – на милостыню для музицирующей нищенки ничего не осталось. Положила два яблока. Бабушка продолжала играть на скрипке. Глаза её были закрыты. Наташа подняла упавшую с головы незнакомки шляпку, подержала в руках, пристроила рядом с яблоками.
Старушка при близком рассмотрении производила впечатление неряшливого человека. Пакля седых волос на плечах. Давно не стриженные грязноватые ногти. Несвежая блузка. У Наташи сжалось сердце. Она вспомнила последние годы жизни мамы, переставшей после папиных похорон ходить. Как подстригала ей ногти на руках и ногах, делала неуклюжие стрижки. Приносила в зал цинковую ванну для банных процедур. Но потом ноги мамы отказались её держать. Чтобы искупать мать, Наташа теперь обкладывала её, сидящую на диване, клеёнками.
«Забегу сюда по пути в церковь и дам ей денег», – с таким решением заторопилась домой. Но – забыла, и лишь к концу службы вспомнила о своём намерении. Южные сумерки быстро охватывали вечерний город. «Может, завтра она снова придёт», – Наташа собиралась, выйдя из троллейбуса, повернуть в направлении своего дома. Она бросила взгляд в сторону рекламных щитов над перекрёстком возле Центрального рынка, вспомнила, какие вкусные котлеты наготовила сегодня на обед. Настроение было хорошее, скорее бы домой. Вокруг люди спешили к семьям после рабочего дня. Никто не смотрел по сторонам, не глядел в лицо друг другу, все были заняты собственными думами, все устали и хотели скорее лечь спать. И вдруг она зашагала туда, где в это время обычно пустынно, а подземный переход уже перегорожен решёткой с замком. Ветерок холодным сквозняком пробегал по голым ногам, забирался под лёгкое платье. Она поёжилась. Опять забыла взять из дома на обратный путь тёплую шаль. Предчувствие не обмануло. Ещё издали увидела знакомую фигурку. Старушка сидела, нахохлившись, как будто дремала. Аккордеон был спрятан в футляре. Из двух яблок, подаренных Наташей, осталось одно. На асфальте валялся накопившийся за день мусор – бумажки от мороженого, фантики от конфет, банановая кожура. Из-под ног с громыханием катились бутылки из-под пива. Тощий кот выглянул из-за переполненной мусорной корзины с надеждой на подачку и приветственно промяукал. Со стороны стадиона доносился гул болельщиков. Из открытых окон многоэтажек вырывались приглушённые позывные телевизионных программ, где-то диктор бубнил сводку новостей.
Наташа нерешительно приблизилась. Она не знала, что скажет этой незнакомой женщине.
Услышав шаги, старушка очнулась и громко сказала:
– Наташа, это ты?
– Я, – удивилась Наташа.
– Я тебя заждалась. Пошли быстрее домой. Ноги замёрзли.
Наташа озадаченно посмотрела по сторонам. Вдали мелькнул силуэт охранника.
– Я сейчас, – сказала она и побежала к мужчине.
– Аккордеон? До завтра? Хм… Да куда я его спрячу, – ответил тот, и собрался идти дальше. Наташа растерянно оглянулась на свою странную знакомую, перекрестилась и воззвала из глубины души, как обычно это делала в трудных ситуациях: «Господи, помилуй! Господи, помоги!» И чудо произошло. Охранник сказал: «Ладно. Давай уж». Ни он, ни та старушка не могли слышать слов молитвы. Да разве могут окружающие люди слышать чужую душу. Но вот кто мог точно откликнуться, так это Бог. Наташа уже знала, что у Бога прекрасный слух. И более того, прекрасное зрение. Она давно поняла, что в этой жизни может помочь только Бог. Никто иной. И когда Он отвечал на её просьбы маленькими чудесами, как вот сейчас, она радовалась, но хранила от всех свою тайну. Вокруг был мир тех людей, из которых мало кто догадывался о столь близком присутствии Бога в их жизни. Может быть, поэтому Он не спешил ко многим из них на помощь. А может, они сами Его прогоняли своим равнодушием.
Бабушка крепко опёрлась на руку спутницы и застучала перед собой палкой, ощупывая дорогу. «Она слепая», – поняла Наташа. Дома она усадила гостью за кухонный стол, и они вместе наелись котлет. «Она считает, что я её дочь», – думала Наташа, поглядывая на низко склоненную над тарелкой голову старухи. Та ела жадно, пальцем подталкивая куски котлеты на ложку.
– А ты знаешь, я уже забыла, когда в последний раз ела мясо. Да ещё котлеты. Наверное, это было, когда я ещё сама готовила и мои глаза были вполне нормальные, – сказала, наконец, старуха.
И одобрительно добавила:
– Тебя как подменили.
Она