– Почему? Почему не поверят?
– Не знаю, – пожала плечами Марина, – потому, что я ни с одним парнем не дружу, – хитро улыбаясь, добавила Марина.
– Ни с кем? – спросил я и был безмерно этому рад.
– К чему это? Что, допрашиваешь? – сузив глаза и снова улыбаясь алыми губами, сказала Марина.
– Просто так, – улыбнулся я.
– Не скажу, – сказала Марина, убирая волосы со лба. – Не всё можно рассказывать. Вернее, не всё возможно рассказать.
Дошли до родника Гырма ахпюр, сели на замшелые камни. Марина долго смотрела на воду, впустую льющуюся в канаву, на разноцветных бабочек, порхающих над водой, потом тихо, с грустью сказала:
– Прощай, родной родник. Сколько людей прошло мимо тебя… Ты среди них запомнишь меня? – она замолчала на миг, потом тем же грустным голосом сказала: – Есть такие бабочки, которые живут один день. Бабочка с золотыми крылышками прожила целый день, но этот день был хмурый, шли дожди. Не было солнца, не было песен канареек. День прошел, и бабочка с золотыми крылышками ничего не увидела, не узнала, что дни бывают, еще, и солнечные, мир бывает полон звонких голосов. Так прожила свою коротенькую жизнь маленькая бабочка с золотыми крылышками. – Марина посмотрела на меня и улыбнулась, и ее улыбка тоже была грустной.
Потом, мы снова гуляли по дорогам, ведущим в горы. Дорога, иногда, выходила на лужайки и снова заходила в лес. Мы с лужаек оглядывались назад, там, далеко, по ту сторону лесов, на полях, будто, грустили одинокие стога, виднелось село. А мы шли на поляну Джангира, где бывает самая лучшая ежевика. Шли в последний раз есть ежевику. и оттуда смотреть на наше село Хндзахут, окутанное летней дымкой.
Марина шла за мной. Я повернулся к ней, остановился:
– Ты не устала? – спросил я.
– Устала, – жеманно произнесла Марина и надула красивые губки, – еще долго идти?
– Остался один овражек, пройдем его и дойдем, – ответил я. – Хочешь, вернемся?
– Нет, не хочу, дай руку.
Держась за руки, мы с Мариной шли через прохладный лес.
– В следующем году, когда приедешь, вряд ли устанешь, – сказал я, – в этом году впервые, с непривычки, поэтому устаешь.
– В следующем году не приеду, – в глубокой тишине леса звонким голосом сказала Марина, – что здесь есть?
– Тебе не нравится наше село? – слегка обидевшись, сказал я.
– Не знаю. – Марина молчала. Потом, когда снова заходили в лес, сказала: – Нравится. Вначале не нравилось. Потом начало нравиться. После того, как встретила тебя. – Последние слова она сказала подчеркнуто. Я пристально посмотрел ей в глаза, они хитро улыбались. Мои пальцы, независимо от меня, сжали нежную, до прозрачности белую руку Марины. Я спросил:
– А Апрес кем вам приходится?
– Кто такой Апрес?
– Апреса не знаешь? – улыбнулся я. – Апреса с почты знает весь район. Отец Алвард. В райцентре был конкурс врунов,