Или Вязьмин из Четвертого Отдела – тот на свой страх и риск открыл научный кооператив, а по сути «пропускал» через себя левые договоры. Борщов и сам пользовался его расчетным счетом, да все как-то неуверенно, боялся, что за руку схватят. План-то тоже надо было делать, так что большую часть приходилось проводить легально. Так этот Вязьмин теперь страховую компанию держит. Весь свой отдел трудоустроил. И офис у них же в Институте арендовал – да вывеску посолиднее институтской повесил на фасад. Он и Борщова звал год назад, но тот чего-то забоялся. В разгар ГКЧП перекрестился: удержал Боженька от неразумного поступка… Теперь уж Вязьмин не зовет. Ну и хрен с ним, всё равно всех их пересажают.
А Тютюрина-то! Его некогда правая рука, вечно третируемая мужем Тютюрина – вдруг наладилась появляться на работе с тяжелыми сумками и часами пропадать в женском туалете. Когда это было? Года три назад? Недавно он видел «свою» Тютюрину по телевизору в местной передаче: «У бизнеса не женское лицо?». Оттуда и узнал, что та владеет небольшим, процентов на пятнадцать, пакетом акций Южно-Уральской горнорудной компании. Вот тебе и Тютюрина…
В то время и надо было начинать. А сейчас девяносто второй год на дворе. Цены освободили (от нас) и все разрешили. Кто опоздал, тот не успел. Теперь хоть чем займись, кругом толпа таких же желающих. Даже бутылки не сдать толком.
Вот так.
Вот тебе и «вот так»!
***
Катя стояла и размышляла: не вернуться ли обратно в магазин, чтобы подарить Леське этот самый Образец, врученный ей столь любезно, а заодно – попрощаться на неопределенный срок. Впрочем, поразмыслив, решила, что пакетик ей и самой пригодится. Что она, как дура, разглядывала его на виду у всей улицы? И, правда, темнота.
Надо бы двигать отсюда, пока Леська не увидела ее через витрину, но что-то не пускало. И дождалась – потайная дверь магазина отворилась, правда, вышла из нее не Леська, а тот самый парень. В руках у него была все та же телевизорная коробка. Теперь Катя получше рассмотрела незнакомца. Высокого роста, одет он был в штормовку, широкие штаны, которые носят рыночные торговцы. Не по сезону без шапки. Густые кудри цвета беж торчали во все стороны.
Парень, отдуваясь, дотащил коробку до парапета, возле которого стояла Катя, и поставил груз на землю. Закурил, высматривая кого-то вдоль по проспекту. На Катю он и не взглянул. Вид у него был мрачный.
Набравшись смелости, Катя спросила:
– Извините, вы здесь работаете?
– А? – встрепенулся кудрявый. – Что?
– Я спросила: вы здесь работаете?
– Работаю, – нахмурился парень. – Тут.
Они помолчали. Разговорчивостью он не отличался. Но уж коли она начала спрашивать…
– Извините, ради Бога, – продолжила Катя и кивнула на дверь магазина. – Мне, кажется, тоже предложили здесь место.
– Да?
Парень пожал плечами. Разговорчивый субъект. Но она решила