IV
Длинные гудки доставали. Соня стояла у окна, смотрела на огромную вывеску «ПетерСтар» и монотонно щелкала пальцами по клавишам телефона. Обернувшись, она увидела, что за ней, по-видимому, с большим интересом наблюдает Маша Клячкина из 10-го «б».
– Хахалю звоните? – спросила Маша сочувственно.
Это было слишком:
– Клячкина, ты!.. Да как ты смеешь? Я тебе не подруга! Я учитель! Я…
– Да не переживайте вы так, – продолжала Маша невозмутимо. – Я с одним парнем тоже через это прошла: трезвонила на его гребаную мобилу, а этот хрен не брал трубку. И знаете, что я сделала?
– Что? – с живейшим интересом спросила Соня. Маша снисходительно пожала плечами:
– Послала в пень. Теперь встречаюсь с Пахой из сто восьмой. Хотите, покажу?
– Нет.
Но Маша все равно показала: покопавшись в своем большом рюкзаке, она достала голубой бумажник с красным сердечком и, раскрыв в нужном месте, протянула Софье Андреевне. Соня, у которой в кошельке лежал Курт Кобейн, завистливо уставилась на бритого балбеса в спортивной куртке. Он стоял среди зеленой травы в зенитовском шарфе и щурился от солнца.
– Ну как? – спросила Маша с ухмылкой.
– Симпатичный, – вежливо промямлила Соня и побрела на урок к 10-му «а».
V
«privet prosti 4to ya tebya dostayu no ty propal S»
VI
– Какие нравственные проблемы затрагивает Достоевский в своем романе? – спросила Соня в шестьдесят второй раз. Молчание, как будто дети спят или умерли. Соня знала: 10-й «а» не проймешь. Не заинтересовать. Не напугать. Не вывести из себя. Не оскорбить. Не обидеть. Ничего не подействует.
– Поднимите руку, кто прочитал «Преступление и наказание»? – вопрошала Соня. Ни один человек не поднял руку. Было бы даже странно, если б кто-то поднял: в 10-м «а» не принято «выделяться», инициатива наказуема. Соня это хорошо понимала: она сама училась в похожем классе и старалась быть как все. Возможно, кто-то и хотел бы ответить, но стесняется (ведь потом на него будут смотреть как на предателя). Но что она может сделать? Она же не психолог, она училка и все:
– Поднимите руку, кто не читал?
Народ безмолвствовал.
– Да, поднимите же руку! Хоть кто-нибудь! Смирнов? – С надеждой в голосе устремилась Соня к одинокой руке, возвышавшейся над склоненными головами.
– Можно выйти?
Соня не разозлилась, а лишь кивнула:
– Выйди.
В ответ послышался вялый смех 10-го «а». Этот класс даже смеяться умудрялся пассивно. Соня была в бешенстве:
– Так… Я открываю журнал… Сами виноваты… Лисичкин!
Долговязый парень в потертых джинсах нехотя поднялся со стула и промямлил:
– А я пойду в Политех…
– И что? – нетерпеливо спросила Соня.
– А