– Я – ведьма!
– Извольте опустить.
Палачи опустили Анну на пол, она встала на ноги, подняла блестящие от слёз глаза на судей.
– Я невиновна, моей вины перед Богом нет!
– Поднять, – скомандовал Фёрнер.
Девушку вновь вздёрнули, кости её опять захрустели, крик снова ударился о гулкие стены камеры. При этом на лице Дитриха играло выражение бесшабашного веселья, он еле сдерживал улыбку: поднять, так поднять.
– дьявол не даёт мне сознаться! – закричала она срывающимся голосом.
Её вновь опустили.
– И так, в чём вы хотите сознаться? – спросил Фёрнер.
– Я была на шабаше, занималась колдовством! – ответила Анна в отчаянии. – Пожалуйста, не надо больше!…
Судьи переглянулись. Доктор Фазольт с пренебрежением покачал головой.
– Этого мало. Что-то ещё?
Девушка молчала.
– Айзанханг, полста розог ей.
Похоже, что новый гость герра Фёрнера, был важной персоной, поэтому викарий и распинался перед ним, стараясь показать все прелести бамбергских инквизиционных процессов.
Готфрид взял из бочки с солёной водой ивовую розгу и приказал Дитриху поднять девушку на страппадо, а затем начал спокойно и размеренно пороть её по белому заду, по спине.
Едва девушку опустили, как она рухнула на холодный пол и тихо заплакала.
– Ишь, стонет, ведьма! – брезгливо бросил доктор Фазольт.
– А теперь, – сказал викарий и глянул на бородатого, следя за его реакцией, – давайте попробуем верёвку.
– Верёвку? – с усмешкой переспросил Дитрих. – Есть!
– Нет! – завыла побледневшая Анна, из её глаз покатились крупные слёзы.
– То есть вы готовы признаться? – поинтересовался Фёрнер.
– Да, я признаю, что я была на шабаше.
– И плясала богохульные пляски!
– Да, плясала.
– Как часто?
– Шабаши были каждую субботу, но я была впервые…
– Ранее вы сказали, что занимались колдовством, а теперь говорите, что были там впервые. Как это изволите понимать? – поинтересовался викарий.
– Меня там заставили колдовать.
– И как же вы колдовали?
– Мне дали глиняный горшок, и сказали набрать в него… м-м… дохлых лягушек. Это для того, чтобы вызвать дождь, – принялась объяснять ведьма.
– И она его вызвала! Посмотрите на улицу, герры! – ехидно вставил Фазольт. На улице, за решётчатыми окнами, действительно шёл дождь. – Герр секретарь, прошу отметить этот факт – вредоносное колдовство.
– Хорошо, и кто же вас привёл на шабаш? – спросил Фёрнер, когда писари перестали скрипеть перьями.
Ведьма опустила глаза и обречённо ответила «Рудольф Путцер».
– Где вы с ним познакомились?
Подсудимая,