Наконец Фёрнер постучал деревянным молоточком в знак того, что дознание начинается, и вся мелкая шушера расползлась вон из зала. В поисках новой жертвы, конечно, ведь параллельно, в соседних помещениях, велись ещё два дознания. А в зале суда остались лишь герры судьи, канцелярская сволочь, Готфрид с Дитрихом, а также чернобородый незнакомец с книжицей.
Прочитали все обычные молитвы.
– Приступим к дознанию, – сказал Фёрнер и вновь стукнул молоточком, отбив последние разговоры. – Извольте представиться.
– Анна Фогельбаум.
– Возраст?
– Девятнадцать лет, ваше преосвященство.
– Замужем?
– Нет, ваше преосвященство, живу с родителями…
– Знаете ли причину, по которой вас допрашивают?
Анна потупилась и произнесла:
– Обвиняют в ведовстве?
– Именно, – ответил Фёрнер мягко. – Поэтому предлагаю тотчас сознаться во всём, дабы не тратить наше и своё время.
Анна промолчала, а викарий вздохнул и спросил:
– Мои люди утверждают, что вас поймали в ночь на первое мая сего года на шабаше в Хаупсморвальде, где вы предавались богохульным игрищам и прочей ереси. Вы можете оправдаться?
Ведьма молчала ещё какое-то время, а потом, верно решив, что терять ей больше нечего, выпалила:
– Ваши люди, вот эти, – она указала на Готфрида с Дитрихом, – были пьяны, схватили меня в переулке и… и… надругались надо мной!
Господа судьи равнодушно переглянулись, и доктор Эрнст Фазольт предложил:
– Нужно проверить её на дьявольские знаки.
Дождавшись благосклонного кивка Фёрнера, Дитрих заголил девушке спину и грудь, и Готфрид стал присматриваться к её телу, ища нечестивые отметины. Грудь у неё была хороша. Лицо так себе, а вот грудь очень даже хороша. Упругая, молодая… Господа судьи даже наклонились вперёд, чтобы получше всё разглядеть.
– Что это за царапины на предплечьях?
– Ваша честь, это меня кошка исцарапала. Я хотела её покормить, а она…
Тем временем Готфрид проверял подозрительные участки кожи, тыкая в них специально предназначенным для этого шилом.
Укол – длинная, толстая игла входит в тело, девушка взвизгивает от боли, из ранки течёт кровь. Ещё укол – то же самое. Снова укол, следующий – девушка дёргается и кричит, кандалы звенят, но Дитрих крепко держит её за плечи. Опять укол, и вдруг шило по рукоятку входит в тело ведьмы в районе лопатки, прямо в странное тёмное пятно.
Она, казалось, сама была удивлена, потому что повернула