– Своё-то не знаю, куда девать, – ответил Евгений Валерианович, у которого всё заднее сиденье машины было завалено охотничьим барахлом.
– Будет лишнее, привози, – разрешил охранник, и ворота поехали в стороны.
На дежурство Головачев прибыл за час до открытия павильона. С августа на парковке дежурило три охранника, но и те не успевали отгонять отчаявшихся арендаторов. Должников давно не пускали в приемную, длинные слезливые прошения никто не читал, жаловаться в прокуратуру иностранцы не решались.
Директор фирмы, опечатанной ещё в мае, Головачева больше не беспокоил – они давно друг друга поняли.
– Мне надо забрать часть товара, чтобы рассчитаться с долгами, – уговаривал директор-должник во время последней их беседы.
– Всем надо, – парировал Евгений Валерианович.
– Мне совсем плохо станет, – пояснял директор и проводил себе ладонью по горлу, чтобы показать, что с ним будет, если не рассчитается с кредиторами.
– А кому сейчас хорошо? – сердился Головачев, понимая, что плохо будет и жене арендатора, некрасивой москвичке, которая вела бухгалтерию супруга. Да и троим их детям будет нехорошо, конечно. С тех пор Головачев того директора не видел, хотя по телефону пообщаться довелось.
Заступив на дежурство после «Октябрьского коператива», Евгений Валерианович назойливых арендаторов не обнаружил. Зато вся стоянка была уставлена длинными фурами.
Головачёв прошел в центральную приёмную – там было место дежурного по комплексу, – и вызвал к себе начальника охраны. Охранник явился быстро, распоряжение выслушал. Сразу не поверил и несколько раз переспросил:
– Разрешить вывоз товара из перечисленных магазинов?
– Да, что тут непонятного, – подтвердил Головачёв.
– Но они же…
– Они закрыли задолженности и выставили дополнительные гарантии, исполняйте.
– Прошу письменного распоряжения, – начальник смены был опытным служакой.
– Вот приказ, вот подпись: «Отпуск товара разрешить». Исполняйте.
Начальник смены все еще мялся в нерешительности.
– Родина слышит, Родина знает, – пропел Евгений Валерианович, строку из популярной некогда песни.
– Слушаюсь, – отрапортовал начальник смены и направился к выходу.
Евгений Валерианович видел неуверенность охранника, знал, что тот попробует дозвониться генеральному директору лично. Но также хорошо знал Головачёв, что в ближайшие пару дней это нереально. Указ о запрете мобильной связи во время корпоратива генеральный издал сам, свято его соблюдал и жестоко карал подчинённых за любое нарушение установленного порядка.
Злые языки утверждали, что директор запретил мобильную связь из-за ревнивой жены, которую на корпоративы не брали, и она изводила любвеобильного супруга ежеминутными звонками. И ладно бы звонила только мужу. Вооружившись внутренним телефонным справочником, спутница директорской