– Куда е..? – спросил Евгений Валерианович. Продолжение вопроса присохло к гортани.
– Образовательная экскурсия, по историческим объекта столицы, – ответил долговязый.
– С сюрпризами в конце, – добавил улыбчивый.
Спутники всю дорогу молчали, взгляд их остекленел – как у роботов, которым отключили питание.
Первым на маршруте культурным объектом оказалось кладбище. Машина остановилась у ограды, мужчины вытянули обмякшего Головачева из салона и провели внутрь через боковую калитку.
– Прогуляемся? – предложил крепыш.
Евгений Валерианович шёл как будто сам, но если бы конвоиры не поддерживали его за локти, то он, наверное, стёк бы на влажную еще землю.
Долговязый остановился внезапно, словно разглядев что-то в свете фонаря, и воскликнул трагически:
– Что за глупая смерть!
– А ведь хозяин его предупреждал, – дополнил крепыш скупую эпитафию.
Еще несколько раз гуляющие отклонялись от маршрута, чтобы постоять у свежих могил и поведать Головачеву поучительные истории о последних днях здесь упокоившихся. По странному совпадению, каждый усопший прекращал свой земной путь при попытке присвоить деньги, по праву принадлежавшие не ему.
Ветер расшевелил звуки: просыпался шорох из тяжелых липовых крон, заскрипел, раскачиваясь, желтый фонарь под жестяным абажуром. Троица прошла еще метров сто.
– А это, догадайся, чьё местечко? – долговязый подтолкнул Головачева на пару шагов вперёд, и тот скорее почувствовал, чем увидел перед собой бесконечно чёрную яму и холм свежевыкопанной земли.
– Рост сто семьдесят два сантиметра? – осведомился крепыш.
– Сто семьдесят, – поправил Головачев.
– Значит, будет великовата, – огорчился сопровождающий.
– Проверяйте данные, – долговязый посветил фонариком на прислоненный к забору деревянный крест, на котором гладко блеснула латунная табличка с надписью: «Головачев Евгений Валерианович 1966—1998». – Есть вопросы?
– Хоть за что? – Головачев, наконец, попытался вырваться.
– Долго думал, – пояснил крепыш, и сопровождающие легонько подтолкнули Головачева. Тот приготовился к продолжительному падению, но почти сразу уткнулся лицом в рыхлую землю. Ударился больно, видимо, глубина ямы была всё же приличная. Не шевелился – ждал. Сверху раздался скрежет лопаты о каменистую почву, и на шею упала горсть земли. Холодный комок пополз за ворот сорочки и потёк ослизлой грязью по потной от страха шее.
– А теперь сюрприз, – раздался голос, и лопата опять скрипнула о землю. Чей голос, было не разобрать: на глубину звуки доходили отсыревшими.
– Так как у тебя, идиота, всё же хватило ума сообщить кому надо, тебе досталась экскурсия в две стороны.
Говорил, кажется, крепыш. Головачев ясно представлял,