Головачев проходит в кабинет важно, с арендаторами здоровается общим кивком, сразу выгоняет директора конторы-должника: «А вы что сидите? Деньги идите зарабатывать!» Широколобый выходец из южно-азиатской страны заламывает кисти рук в просящем жесте, как жрецы на египетских фресках, но Головачев уже зашел в кабинет, бросив секретарше: «Оленька, есть ли что-нибудь срочное?»
Оленька – большая, мягколицая, три года до пенсии – заносит в кабинет папку бумаг и кофе. Головачев тянет кофе, небрежно листает бумаги, спрашивает Оленьку про как дела. Пока Оленька говорит, Евгений Валерианович обводит в календаре девятое июля, просит секретаршу обзвонить товарищей. Высокопоставленным особам звонит лично. Те заняты, на то они и высокопоставленные. Головачев диктует в трубку остроумную телефонограмму.
– И, кстати, вы мне сегодня снились.
– Это тоже писать? – девушка-референт на той стороне не лишена чувства юмора.
– Ах, шутница, снились мне лично вы, – Евгений Валерианович добавил в голос шоколадных тонов.
– Мне шеф чужим начальникам сниться не рекомендует.
– Как мне завоевать ваше расположение? – Головачев ни на секунду не смутился.
– Убейте чудовище, украдите принцессу и не отвлекайте меня в рабочее время, – девушка на том конце провода надавила на клавишу отбоя длинным пальцем с белым шрамом через две фаланги.
Головачев тоже кладет трубку. Мечтательно смотрит в окно, затем возвращается к бумагам.
– Этот еще не заплатил? – Евгений Валерианович плохо запоминает фамилии, но Оленька понимает, что разговор идет о заламывающем руки должнике.
– Нет, конечно. У них же магазин опечатан, продаж нет. Вот и просит хоть часть товара вернуть, чтобы расплатится с долгами. Может, пожалеете его?
– А нас кто пожалеет? – ответил Головачев фразой хозяина и президента компании Адам Павловича. Даже шею вытянул вперёд и искривил жёстко рот, подражая руководителю.
Через час запускают первого арендатора. Тот долго мнется у двери, усаживается на краешек стула и сразу прячет руку за оттопыренный лацкан пиджака.
– Тяжело, Валерий Евгеньевич, – вздыхает проситель, ворочая рукой у сердца.
– Евгений Валерианович, – поправляет Головачев.
Проситель смущается, пропускает тщательно заготовленную речь и переходит сразу к финалу.
– Нам бы аренду снизить, процентов на двадцать.
– Понимаю, – сочувствует Головачев.
В то лето цены на бойких торговых площадках без стеснения преодолевали десять долларов за квадратный метр в сутки.
– Значит, договорились? – не затрудняясь более именем-отчеством, проситель извлекает из внутреннего кармана пухлый конверт.
– Что