– Погоди, не умирай…
Псионик не ответил. Беренгар опустил безжизненную голову недавнего врага на окаменевшую глину.
– Росс, Росс, что же ты?
То ли пси-шум стал потише, то ли нервная система притерпелась – боль наводки почти исчезла, сменившись самой настоящей душевной болью. Марк отрешенно сел на землю плаца и безнадежно заплакал.
Он не смотрел по сторонам, ничего не видел, он только смутно чувствовал, что стрельба окончательно прекратилась. Кто-то отключил генератор, кто-то раздвинул злополучную ограду. Вокруг, поодаль, и далеко за периметром толпились ошарашенные случившимся люди. Женский голос что-то истерически кричал. Четко падали слова команд.
Потом все смешалось, будто уши Беренгара разом заткнули толстыми комками ваты…
Через неделю, после того как Марк Беренгар дал показания, его перевели в другой накопитель, в здание бывшего санатория. Адвокат вежливо откланялся и ушел – в нем больше не было необходимости. Уходя, юрист перебросился парой слов со своим дальним родственником, комендантом нового лагеря.
– Повезло? – только и спросил комендант.
– Идеально выигрышное дело.
– Так был там бунт?
– Бунт, конечно, был, но охрана превысила полномочия, так что дело этого Беренгара не дойдет даже до следствия. Солдаты под горячую руку сами прикончили доктора – теперь историю об издевательствах не замнут. Только судить, надеюсь, будут не моего клиента.
– Ребята сильно бузили?
– Глупая непродуманная вспышка. Сержант, по справедливости, должен отправиться в трибунал, стрельба в таких случаях – излишняя жестокость, достаточно было включить генератор.
– Они знали об этом?
– Кто?
– Псионики.
– Про генератор-то? А как же! Знали, только все равно полезли. Я видел это место, Клаус. Там самый заурядный, унылый и грязный ад. От помещенных в ад смешно ждать благоразумия.
Комендант не ответил, и разговор прекратился сам собой. Еще через неделю у Марка Беренгара состоялся очередной разговор с прикомандированным к лагерю психологом.
Лощеный пси-философ, недавний выпускник престижного университета в Параду, работал тут не совсем по специальности. Он подкрутил регулятор кондиционера, струя горного воздуха вольно гуляла по кабинету.
– Полно, Марк, – заявил философ. – Вы страдаете оттого, что не хотите принять неизбежное. То, что вы мне рассказали, просто ужасно, но это осталось в прошлом. Чего ради мучить себя? Ваш друг, Лин Брукс, жив, возможно, он даже выздоровеет. Росс Леонард погиб, но в этом нет вашей вины. Сержанта накажут – мало не покажется. Вы сами действовали глупо, но это можно извинить. Поймите, дело не в разделении людей на псиоников и непсиоников. Просто кто-то