Правитель тем временем перешел к описанию анатомии провинившегося, особое внимание уделив свойствам его головы. Потом подробно описал генеалогию Алекса, добавив в нее наиболее колоритных представителей фауны Геонии.
Нецензурную симфонию завершил короткий, энергичный аккорд – оценка многочисленных подвигов агента. Оттон, устав, начал сдавать, в описании преобладали всего-то несколько энергичных глаголов, в качестве объекта специфического любовного действия указывались мозги – как самого Стрижа, так и Оттона. Сардар старательно выпрямлял спину под градом словесных нечистот. Правитель брызгал слюной.
Диктатор умолк. Не торопясь достал тонкого шелка кремовый платок, медленно, основательно вытер губы, щеки, вспотевший лоб, подкрашенные брови, дряблые виски.
Стриж часто, мелко дышал, стараясь не глядеть на Оттона, боясь открыть рот – он из последних сил, вися на паутинке износившегося здравого смысла, боролся со смехом.
Император презрительно посмотрел на испытывающего нестерпимые муки агента и добавил, уже спокойно, со стариковским стоицизмом.
– Ты разочаровал меня, сынок.
– Чем, ваше величие?
– Ты оказался слишком приличным человеком, а ведь я потратил на тебя столько усилий. Сначала – чтобы найти типа с пси-нулем, потом – чтобы привить тебе нужные навыки и подставить тебя каленусийцам так, чтобы ты сам не догадывался о подоплеке дела. Потом – потом мы дали тебе хорошего адвоката и пристроили арестанта в интересующий нас проект Хиллориана. И вот, когда с таким трудом организованное дело подошло к концу, когда ты, (император выплюнул мерзкое слово), держал в руках ключ к разгадке – что ты сделал? Ты его потерял. Даже не потерял – ты его выбросил! Выбросил, занятый спасением каленусийского мусора, этих сенсишек, случайных статистов в игре. Ты меня разочаровал, сынок. Я вырастил барахло.
Оттон повел грузными плечами, почесал наманикюренным ногтем седой висок.
– Почему от меня скрыли подоплеку дела? – спросил, набравшись смелости, Стриж.
– Чтобы ты поневоле не выдал того, о чем не знаешь.
Дезет припомнил свое общение со следственным отделом Департамента Обзора Каленусии и с трудом подавил желание плюнуть в холеную физиономию властителя Иллиры.
– Значит, требование моей выдачи было блефом?
– От начала и до конца – это часть игры. Но теперь это уже не имеет значения…
– Значит, моя жизнь – вся, как есть, от начала и до конца, была создана вами?
– Да! Да! Да!
Рыхлые щеки Оттона гневно тряслись. Стриж крепко сжал сцепленные пальцы.
– Вы обманули и предали меня.
– Я тебя создал, мальчишка, ничтожество.
– Себе на потребу.
– Я дал тебе шанс стать чем-то получше обывателя, неблагодарная скотина.
– И что теперь?
Правитель задумался. Дезет ждал, не дыша. Он только сейчас заметил, как щедро испещрили кожу