Цикличность. Джек Суон

никак не хотелось приклеиваться, казалось каким-то чуждым и даже более глупым и неподходящим, чем предыдущее. Но не сказать же Фоксу, что всё, она больше не Хоуп, она передумала, и теперь её опять зовут по-другому. Она в мыслях раздраженно зашипела на себя – повод для забот был определенно дурацкий. Беспокоится из-за имени, когда есть столько других, действительно важных проблем. Она уже пожалела, что её разум пошел в эту сторону, но мыслительную машину было не остановить, и проблемы уже формулировались в голове против её воли. Фокс ничего ей толком и не объяснил, зачем они здесь, кто за ним гнался, что за «дела» ему нужно сделать. Она, конечно, доверяла ему, но любопытство уже сводило с ума. И ещё её грыз маленький, подлый червячок неуверенности в себе. Какая от неё польза в приключениях, когда она, по сути, и не умеет-то ничего?

      Она откровенно не знала, что с собой поделать. Далеко не уйти – страшно заблудиться, на месте стоять два часа – можно умереть от скуки. Денег у неё не было, и она не умела читать на местном языке. Заводить разговоры с прохожими было как-то страшно и немного неловко. Фокс бросил её наедине с её мыслями, и теперь осознание произошедшего кричало и бесновалось в её голове. Что они делают? Какой план? Что будет дальше? Обнаружатся ли у неё какие-нибудь «особые силы»? Когда она сможет заглянуть домой и сказать семье, что она счастлива и в полном порядке? Куда они отправятся дальше? Хоуп никак не могла взять под контроль своё любопытство, а заодно осознала, что загадочность это точно отрицательная черта. Недостаток информации причинял почти физическую боль.

      Хоуп заметила, что люди косятся на неё. Её одежда довольно отличалась от местной, к тому же находилась в довольно плачевном состоянии после прыжков по мирам. Она виновато, украдкой попыталась отряхнуть джинсы, но это было так же эффективно, как тушить пожар чайной чашкой. Плюнув на необходимость смешаться с толпой, не вызывать подозрений – в конце концов, Фокс же как-то справлялся, будучи… им самим – она прислонилась спиной к стене какого-то здания и села, удостоверившись, что ей хорошо видно вход в кафе и улицу. Покрутила кольцо на грязном пальце, подергала за крестик, который её мать столь фанатично заставляла её носить, сняла его и отбросила, смеясь. Посмотрела на вьющуюся в пыли серебряную цепочку, вздохнула и подобрала его обратно, спрятала в карман. Задумчиво провела рукой по лицу, оставив на нём полосы пыли. Думать больше не получалось, и она смотрела на людей пустым взглядом слипающихся от внезапной усталости век. «Зачем мне брать целый мир, который валяется у моих ног, если я совсем не знаю, что мне с ним делать?» – вяло подумала она, вспоминая слова своего спутника. Незаметно для себя, она уснула.

      Проснулась она от того, что кто-то трясет её за руку. Спросонья, даже не понимая где находится, Хоуп испуганно дернулась и лихорадочно огляделась. Воспоминания хлынули потоком, пыль и твердая земля под задницей уверили её в том, что ей ничего из этого не приснилось. Улица была всё та же, одежда, воздух, солнце. Увидев, что кто-то