– Восславим! – затянул неровный хор голодной паствы.
– Восславим того, кто построил сей дом!
– Восславим!
– И отправил его к звездам!
– Восславим!
Сонаролла умел говорить, не кричать недорезанной скотиной, как это делал глава цеха пищевиков Джованни Гварди и не мямлить себе под нос, скрипя челюстями, как архивариус Линкольн, а говорить – размеренно, слаженно. Затрагивая что-то внутри, да так, что даже недовольные желудки заслушивались, на время забывая о насущном.
– … и оставил нам заповеди!
– Заповеди.
– По которым мы живем!
– Живем.
– Не убивай!
– Не убивай.
– Не лги.
– Не лги.
– Не кради.
– Не кради.
– Не прелюбодействуй…
Люди охотно повторяли, вслед за выступающим. Главным образом потому, что перечисление заповедей означало конец речи.
– Я не бог! – прокричал Сонаролла последний завет.
– Не бог, – дружно согласилась с ним толпа.
– Ешьте, братья и сестры, вкушайте плоды труда вашего и радуйтесь. Радуйтесь, ибо Учитель, глядя на вас – детей со своего звездного жилища, радуется, вместе с вами.
Сидящий рядом с Олегом старшина Стахов, с последними словами выступающего, громко скрежетнул зубами.
***
Неизмеримой мудростью, опытом, знанием жизни, ревностным служением идеям Всеслышащего выделялись они среди прочих.
Патриархи.
Избранные.
Но скверна, скверна овладевает ослабевшими умами.
Темная ждет.
Тот, чья вера пошатнулась, задающие вопросы, сомневающиеся, скверна опутывает масляными сетями неокрепшие умы. Пускает отростки, как растение укореняется в почве, и разрастается, подобно тому же растению, обильно сдобренная вопросами и сомнениями.
Летопись Исхода
Глава 2. часть 3.
Они рассаживались за столом, круглым, как стол короля Артура, и их было тоже двенадцать.
Но не звенели шпоры, не терлись доспехи, и заклепки кожаных ножен не извлекали звонкую музыку металла из кованых наголенников.
Тихое кряхтение, шелест одежд и колючие взгляды из-под посеребренных бровей.
Они не были рыцарями.
Но их было двенадцать.
Тихо поднялся Пол Никитчено – защитник угнетенных культур и легендарный истребитель полчищ неверных сорняков. Рыцарь лопаты и мотыги, глава цеха аграриев.
– Урожай пшеницы оказался несколько меньше ожидаемого, однако рожь уродила – хлеб будем есть ржаной, – капли слов долбили камень отрешенности. – Согласно решениям предыдущих Советов, посадку картофеля сократили вдвое, все равно большую часть выбрасываем. Освободившееся место планируем отвести под фруктовые деревья.
– Как силосные культуры? – понял голубые, не утратившие с годами неестественный