Но ответа нет.
Книги – грудами в углах,
Записи – горой.
Смотрит на тебя в слезах
Старый ментор твой.
Он уже не рад совсем,
Что заданье дал…
Бросил как бы между дел –
И поджег запал.
Он теперь отводит взгляд,
Он забыл вопрос;
Хочет бедное дитя
Он вернуть для роз.
Но ничтожны лепестки
Тем, кто зрел шипы.
И израненной руки
Наспех залепив
Все саднящие места,
Мальчик, ты опять,
Словно вовсе не устал,
Сядешь за тетрадь.
Знай, умрет учитель твой,
Знай – умрешь и ты.
Но останутся, герой,
Нам твои листы.
И на них – как знать, как знать –
Будет тот итог,
Ради коего нас знать
Побуждает бог.
И оденешься тогда
Ты листвой иной:
Зелена и молода,
Встанет над страной
Жизнь с исчерканных страниц;
Примечанье – шмыг
В поле с поля зайцем… Ниц,
Дьявол! Пей свой стыд!
Ты твердил: она суха,
Мысль – а то ли жизнь.
Видишь, видишь – все не так,
Видишь – мы спаслись.
И тогда вернется все…
Только вот старик,
И ребенок – не найдешь,
Не отыщешь их.
Парад алкашей
Я и сам не в восторге от этих людей –
Не сыщу между ними и малого в милость –
Отчего ж недоволен строкою своей
(Гениальной), коль по чести их в хвост и в гриву?
Я и сам про себя ведь вчера все шипел,
Оползая змеиной петлей их шатанье:
Ах вы, мукины дети! И, белый как мел,
День шел мимо, стараясь другими дворами.
А они все снега, все снега попирали,
Да глаза продирали, да тельняшку стирали,
Да на двести последние грамм наскребали
Золотую ту пыль милосердья с людей.
А над ними горело, а над ними сияло,
И земля бога-сына на крест провожала,
И уже волокло Фаэтона-нахала
В третьей четверти неба позади лошадей.
Но я знаю, наверно, в чем странность, секрет.
Мне их жалко, конечно, но дело не в этом.
Неотлучно в любви пребывает поэт.
Непрестанно величье, которого нету.
Ирод
Я взойду на жестокий трон,
На последний из черных тронов.
Кто еще мне сулил, как он,
Легионы и полигоны?
Я, быть может, и ждал волхвов,
Или фей хоть с каким подарком,
Но пришло ко мне только зло
И товарищем, и товаркой.
Протянуло мне цепь, и кнут,
И к кресту не забыло гвозди…
Не забудут – так проклянут,
Да при всем при честном народе.
Бетховен
Прекрасен был демон – бегущий, ночной,
Как тень быстрых крыльев под бледной луной!
Прекрасен был ангел – святой, золотой,
Сияющий