Он подошел к ней, присел на корточки и с усилием отодвинул от ее лица мокрое полотенце.
– Послушай, Нина. Нам нужно ехать в полицию. Прямо сейчас. Они знают, что в таких случаях делать, они помогут. Оставь Сереже записку, на случай если он вернется. Ну же, поехали! Нам нужно торопиться! Поехали!
Ни в силах сопротивляться Нина Семеновна попыталась подняться на ноги, но тугое кольцо боли сдавило ее грудь, на лице выступили крупные капли пота, а глаза отказывались фокусироваться на окружающих ее предметах. С тяжелым вздохом она опустилась вниз.
* Сергей *
Судя по всему, Танины чары на расстоянии не действуют, и по мере ее удаления я ощущал возвращающуюся способность мыслить. Первоначальная растерянность постепенно начала сменяться гневом.
Я спустился со спинки и удобно уселся на скамье, подставляя свое лицо лучам восходящего солнца.
"Подлость не в поступках, она в мотивах", – что она этим хотела сказать? Почему мне кажется, что именно сейчас для меня это приобретает особое значение?
Когда я поступил подло? И поступал ли я так когда-либо вообще?
Было ли подлостью сегодня сбежать из дома, оставив маму одну с отцом?
Но ведь с другой стороны у меня не было выбора. Я знаю повадки отца, когда он пьян и уверен, что останься я дома не поздоровилось бы ни мне, ни маме.
Откуда мама узнала, что я не ходил в школу? Хотя это не важно, узнала, и этого уже достаточно. И справка моя у нее была. Значит, с классухой разговаривала, значит, знает она все.
В конце концов, какая разница, хожу я в школу или нет, какое им всем до меня дело, это моя жизнь и мой выбор, что хочу, то и делаю, а чего не хочу, того не делаю. Почему они думают, что могут лезть в мои дела и указывать мне, что я должен делать, а чего не должен. Я уже взрослый. Я сам могу принимать решения и не должен испытывать за них чувство вины.
Хотя, с другой стороны, кто они? Кто те люди, которые лезут в мою жизнь? Кто эти люди, которые указывают мне, что я должен делать?
По большому счету всем окружающим наплевать на мои отметки, да и на меня вместе с ними. Отец, чуть что, хватается за ремень, но он делает это только после того, как поругается с мамой на тему моего воспитания. Выходит, что своим ремнем он не столько старается наказать меня, сколько доказывает ей, что он принимает самое активное участие в моем воспитании. Странно. Получается сам по себе я ему не очень-то и интересен, и нет у него особого желания лезть в мою жизнь, до тех пор, пока не понадобится доказать маме, что он хороший отец. Такое чувство, что они оба участвуют в состязании на звание лучшего родителя.
Хотя нет! Не так! Мама не состязается! Она действительно расстраивается, когда я делаю что-то не так. Откуда я это знаю? Просто знаю, и все.
* * *
Несколько лет спустя, повзрослев, я