– Что-то ты нервничаешь, Рудольф, – перед концертом сказал Ленц, видя, как Вебер мнет руку в руке, стоя у кулис, когда оркестр расселся, и конферансье готовился к выходу.
– Господин Ленц, Вам никто не звонил из наших?
– О чем ты думаешь, Вебер? Разве об этом думают, идя на сцену? – Ленц сказал это, почему-то посмеиваясь, и доверительно положил на плечо Веберу руку. – Звонили, Вебер, все хорошо, Гейнц стремительно выздоравливает.
Ленц засмеялся и пошел на сцену. Объявляли солиста, нужно идти. Вебер толкнулся лопатками от стены. Он знал, что на сцене он сразу успокоится и забудет обо всем, кроме Моцарта в нем ничего не останется.
Сыграл он так, как ему и хотелось, едва обозначив поклон, хотел поскорее убраться со сцены, но Ленц положил ему на плечо руку, заставил зачем-то остаться. Первое лицо, которое взгляд Вебера выхватил из публики, было сияющее лицо Гейнца, и на руках у него сидел Альберт. Рядом, Веберу словно вернули зрение, он увидел Анечку, Агнес, Анну-Марию, Венцеля, – они все здесь.
– Это папа, Альберт, точно тебе говорю, это папа, – говорил Гейнц Альке, делая очень значительное лицо.
– Это папа?
– Я тебе клянусь, Альберт.
Вебер засмеялся, потому что Алька потянулся к нему целоваться, а цветы, которые ему дали, бросил, так что Гейнц едва успел их подхватить.
– Это мой папа, – повторял Альберт, уже перекочевав Веберу на руки, так что Вебер вместо цветов унес со сцены сына.
Он обнимал Альку, слушая его голос, как музыку. За сцену пришли все, кого он хотел видеть, а Ленц требовал, чтобы Вебер шел на поклон, шел играть на бис.
– Да не могу я, господин Ленц, у меня руки дрожат.
– Пьешь, что ли много? – усмехнулся Ленц, неумолимо подталкивая Вебера к кулисам. – Гейнц поправился – можешь теперь уходить на покой, а он пусть поиграет.
– Ничего я не пью…
Объявляли Шопена, вариации на тему Моцарта. Вебер развел руками, над этой программой он, конечно, работал. Ленц слышал, Вебер однажды играл вариацию из второго опуса при нем, пару дней назад. Надо было выходить, он вышел и отыграл.
– Послушай, Вебер, – наконец, уводя Вебера из зала, говорил ему Гейнц. – Ты здорово вымахал…
Вебер всадил ему кулак между лопаток.
– Еще раз так скажешь, Гейнц!..
– Альберт, твой папа меня бьет, – притворно заохал Гейнц.
Вебер все оборачивался, за ними следом шли Анечка, Анна-Мария, Агнесс и Венцель. Венцель шел около Анечки, придерживал ее локоть и восторженно говорил о Вебере.
– Послушай, Гейнц, а Венцель что, тоже там у вас все время околачивается?
– Да, я с ним занимаюсь.
– Может, моя жена от него оторвется хоть на минуту? Я даже не знаю, как подойти, чтобы им не помешать…
– А может, это ты к ней подойдешь?
Вебер вернулся к жене, руки её, наконец, обвили его шею. Вебер сам обнял жену и отрешился от внезапной волны ревности, которая его захлестнула.
– Поедемте