– После операции, которую Фердинанд сделал, очень хорошо.
– Но тебе нельзя иметь детей?
– Мне сорок один – про это следует помнить.
– Прости, Анна-Мария, ты мне кажешься такой молодой, ты совсем не меняешься. Все хорошо?
– Все хорошо. Пойми, что у меня просто иначе, чем у тебя, все хорошо, и я, как и ты, не могу заснуть от счастья.
– Здесь так тихо. Мне так жаль, что спит Альберт, спит Анечка…Скоро рассвет.
– Сходи, разбуди жену, потом вы вдвоем тихонько выкрадете Альберта из его постели – он будет рад проснуться среди вас, и увидеть, как встает солнце. Не думай, что он маленький. Гейнц с ним обо всем говорил, что Альберт понимает, не знаю, но как он всех слушает, как он жадно живет… Иди, я посижу у картины, я сама каждую ночь прихожу сюда и сижу перед ней. В ней, действительно, свет. Иди тихо-тихо к жене, тихо-тихо ее разбуди. Не торопись, я еще не поговорила с Вильгельмом, у нас с ним встреча – под этой сиренью, дай мне побыть с ним. Ты сегодня едва не сорвал нам свидание, – она улыбнулась.
– Я всегда знал, что ты необыкновенная женщина, я понимаю, почему Кох и Абель за тебя всю жизнь сражались.
– Слава Богу, не всю, Фердинанд ошибся, Аланд ему об этом сразу сказал. Только вы упрямые, бедный Аланд, как он с вами управляется?
– Небо только синеет, до восхода солнца еще есть время.
– Да. Солнце из-за горизонта покажется вон там, его отсюда очень хорошо видно.
Глава 68. Тёмные мысли
Вебер был абсолютно уверен, что за время его отсутствия Гейнцу станет лучше.
Он вошел в комнату. Гейнц улыбнулся, но выглядел он совсем изможденным: огромные синие тени лежали у него вокруг глаз и у рта, черты заострились, белые руки лежали вдоль тела, он даже не попытался подать Веберу руку.
Венцель сидел рядом в кресле, просматривал какие-то ноты, на Вебера взглянул грустно и тут же отвел взгляд. Вебер взял холодную руку Гейнца, сел рядом.
– Я тебя дождался, – почти беззвучно произнес Гейнц. Вебер повернулся к Венцелю.
– Где фрау Агнес?
– Она не сказала, куда ушла, просила побыть с Гейнцем, пока не вернется.
– Хотел с Клаусом посмотреть его дуэты, мне нот в руках не удержать.
– Зачем?
– Он какую-то чушь играет…
– Клаус, поезжай домой, при нём нельзя играть, Гейнц не может не слушать, если что-то звучит.
– Он меня сам отправил играть.
Гейнц прикрыл глаза. Вебер с Клаусом вышли на кухню.
– Рудольф, ему вдруг стало хуже, – шепотом заговорил Клаус. – Под утро он уснул, но… Ты видишь, что с ним? Он даже головы не может поднять… Агнес плакала на кухне, я никогда не видел, чтоб она плакала.
– Что она говорит?
– Ничего. Молчит.
Вебер вернулся к Гейнцу, тот открыл глаза, снова чуть улыбнулся.
– Ты посидишь со мной? Я опять видел этот сон…
– Гейнцек, тебе и раньше он снился, что-то изменится в твоей жизни.
– Тогда Аланд приехал, теперь он не приедет. Думаю,