Одною общей страстью увлечён
Достаточно подробное изложение этой драматической истории с трагическим финалом весьма поучительно. В более широком дискурсе, имея в виду и другие исторические реалии, попы-таемся указать на моменты, характерные для государств, оказавшихся, скажем так, в не совсем привычной и удобной ситуации. Во-первых, не может уважающий себя народ слишком долго находиться в униженном состоянии и, залечив раны, он обязательно попытается отомстить своим обидчикам. Во-вторых, невозможно продолжительное существование навязанного извне или принятого в минуту слабости политического устройства, чуждого национальной идее и наиважнейшим интенциям общества. В-третьих, как и всякая стремящаяся к равновесию система, социум отвергает чуждые ему установки и принципы устройства, приспосабливая их к своему естественному состоянию. В-четвёр-тых, страна, оказавшаяся в экстремальных условиях, выходит за обычные для неё правовые рамки, прибегая к жёстким методам правления, проще говоря, к диктатуре. В-пятых, в выведенной из равновесия, охваченной волнениями стране никакая форма правления не помогает, пока по каким-то, не всегда понятным причинам смута не выдыхается и ситуация не «устаканивается».
Помимо веймарской драмы, которая может служить классическим примером того, как игра в демократию заканчивается жестокой тиранией, можно отыскать в мировой истории великое множество случаев, относящихся к любому из указанных пунктов. Например, после развала Советского Союза на ряд национальных государств, «проглотивших» наживку под названием всенародные выборы главы государства, каждая из стран вложила в это понятие своё понимание, приспособив под национальные традиции и менталитет. К примеру, в Туркменистане выборы, в которых за действующего президента голосуют все без исключения избиратели, включая «альтернативного» кандидата, больше похожи на ритуальную клятву любви и верности ликующего народа своему вождю, сопровождаемую народными гуляниями – с угощением, песнями и плясками. Фиктивность подобных выборов бессменного главы государства, с заранее предопределённым и близким к стопроцентному результатом характерна как для некоторых стран постсоветского пространства, так и большинства государств третьего мира, в том числе асадовской Сирии.
А в качестве, допустим, пятого пункта можно сослаться на так называемый Кризис третьего века Римской империи, которую в течение полувека, с 235 по 285 годы, сотрясали военные столкновения между претендентами на пост императора, а ряд территорий вышел из под контроля центральной власти. За этот короткий исторический период сменились более тридцати солдатских – провозглашаемых солдатами и сенатских – провозглашаемых сенатом императоров, и многие из них продержались у власти всего несколько месяцев, а то и недель, см. [19]. Конец смуте был положен приходом к власти Диоклетиана, который,