Прошло два часа, когда я, уже совсем потный, поднялся на затёкшие, трясущиеся от напряжения ноги, и кивнул Бахрому. Он уже стоял рядом с ломиком, который вставил в прожог и с силой нажал. Раздался хруст и стальной неровный кусок рухнул на бетонный пол. Обнажилась внутренняя часть затвора, где обнаружились два блокирующих штыря, уходящие в стеновые пазы. Как можно было догадаться, наверху располагалась такая же пара стержней. Щедро плеснул воды из баклажки, зашипело, взметнулись клубы пара. Открывшиеся штыри запоров я перерезал легко, после чего начал вскрывать вторую преграду, то есть, ещё один лист. И когда дуга прорвалась сквозь него, мы сквозь потрескивание разряда услышали слабый крик нескольких человек.
Ещё час усилий, благо, на этот раз толщина стали не превышала одного сантиметра. Пара литров воды на раскалённую прорезь, пар, упавший на ту сторону после сильного нажатия кусок металла. И вот из темноты отверстия выглянуло изможденное лицо совсем молодой девушки, которая прикрыла глаза рукой и шарахнулась обратно. Кто-то догадался выключить ближайшие лампы, оставив гореть дальние, так что возле двери образовалась зона сумрака и в отверстии снова показалась блондинистая макушка. За первой спасённой высунулись ещё три, вымазанные пылью, копотью и ещё непонятно чем, возможно, потёкшей косметикой. Волосы спутанные, по щекам льются слёзы, плечи стрясаются от рыданий. Когда мы помогли выбраться сквозь отверстие плачущим девицам, из мрака выглянули настороженные и не менее чумазые лица двух пареньков. Эти пролезли сами и встали перед нами, настороженно и недоверчиво щурясь из-под ладоней. Но мы приветливо улыбались, и они вроде расслабились.
Когда казалось, что уже всех спасли, и можно предложить им еду и душ, тем более, что от всех попахивало, мягко говоря, неприятно, в отверстии шевельнулась ещё одна фигура. В коридор на четвереньках вылез крепкий мужчина лет пятидесяти, в ужасно грязном и рваном пиджаке, с давно немытыми сальными волосами и сбившейся в колтуны бородой. На лицах спасённых я отметил сложную смесь неприязни и уважения. Они смотрели на него хмуро, но как-то виновато. Мужчина встал, отряхнул драные штаны и шагнул к нам, обдав густым запахом давно немытого тела.
– Разрешите представиться, Василий Александрович. Когда-то кандидат наук, специализирующийся в авиа– и ракетостроении, но с некоторых пор, в силу независящих от меня обстоятельств – лицо без определённого места жительства, или, говоря по-народному, бомж.
– Очень приятно. Меня зовут Север, такое вот необычное имя. Прежде, чем предложить вам наше гостеприимство, позвольте поинтересоваться, а как вы там все оказались?
– А вот пусть Анюта расскажет. – Бомж указал