– Кто бы говорил, – проскрипел откуда-то старушечий голос. – До утра исполните обещанное, отпущу.
Стало совсем тихо.
– Ой, смотрите, пряселко! – ахнула Золотинка.
В центре испаханной их следами поляны красовалось новенькое, свежеструганное пряселко, с куделью на шестке, рядом лежало веретено.
– Ну что, Карислав, давно последний раз прял? – спросил, не скрывая издёвки, Оборотень.
XXIX
На поляне чадил дымом костёр. Ещё бы ему не чадить, сухого дерева вокруг за переход не найти. Карислав с убитым видом сидел за пряселком, а Золотинка с Веленой наставляли его:
– Веретено держи на вытянутой руке, да не как меч, а на весу, пальцами.
– Пух потихоньку тяни, что ты рвёшь как бороду недругу, у тебя не клок, а нить должна получаться.
– Потихоньку, потихоньку, не торопись!
– Да спокойней, молодец, спокойнее, ведь не девку из родительского дома умыкаешь. Али с перепою руки дрожат?
– Я уж два дня не пил.
– Ну значит срок пришёл, к бражке потянуло! Да не ломай ты пряслице, новое никто не даст.
– Тяни, тяни нитку, свивай. Что-то она у тебя как пиявка толстая получается.
– Какая получается! – ворчал Карислав. – У меня руки не для того дадены.
– Конечно, они у тебя, чтобы голову чесать, когда думать пытаешься!
– А ты не думай, ты следи, чтоб нитка тонкая была, да везде одинаковая.
– Да чтоб я, Горимиров дружинник…
– Да вместо языка руками работал?
– Хватит, Велена, не дразни его, вишь весь посинел уже.
– Это от натуги, он думает, что веретено крутит, а сам им как топором размахивает.
– Ничего, научится, пусть хоть немного женскую долю почувствует. Правда виллам прясть не положено, но и я пыталась, когда сестрёнки не видят.
– А я ведь тоже пряла только когда крохой совсем была, а потом всё больше на коне, чем за прялкой.
– И они меня ещё учат! – возмутился Карислав. – А сами же сроду не пряли! Может, потому и у меня не получается?
– Не получается, потому, что язык на ниточке болтается, чуть ветер задует, так они и трепещет. Да верно это и не ветер, а в голове сквозняк!
Даже Золотинка не смогла удержаться от улыбки, но подругу осадила:
– Хватит уже. Видишь, у него уже выходит немного.
Что у неё появилась подруга, в этом, опосля всего прежитого, Золотинка уже не сомневалась. Да и Карислав с вечно храбрящимся Святомором уже стали для неё своими. Только по отношению к проводнику она не могла сказать ничего определённого, уж больно темно было у него на душе…
L
Пока Святомор задумчиво подкармливал костёр, а женщины занимались Кариславом, Оборотень незаметно скользнул в темноту, быстрым шагом ушёл саженей на пять сотен. Кикимора не мешала, знала, наверное, что он никуда не денется. Споро, как умеют только