– Нахуй с ними связалась, девка? – бормочет сержант, копаясь в своем подсумке. – У этого небось уже отгнило все.
– Че ты знаешь, дуб? – бойко отзывается Зоя. Семен жмет плечами.
– Шла бы к нам, у нас все ладом, – развивает мысль он.
– Время – денежки, товарищ сержант, – деликатно тороплю я.
– Сфинкс тебе товарищ, речник, – хмурится он. Я прикусываю язык.
Семен извлекает из подсумка громоздкий дозиметр и, включив его, проводит сначала над одной сумкой, потом над второй. Пройдя пол сумки, дозиметр внезапно начинает трещать. Семен сразу же замирает, а потом внимательно смотрит на меня. Холодок возникает в моей груди.
– Санек – смотри его, – командует сержант. Со стороны пулеметного гнезда доносится клацанье затвора. Семен лезет в сумку обеими руками. Несколько раз ему попадаются костяные детали, но пока он лишь недоуменно смотрит на них.
– А чистить мне, что ли? – тихо ворчит он. – И дерут же втридорога, шкуры. Не помню, когда селедку нормальную ел, без этого триппера. У малого что ни день – живот крутит…
Он все больше углубляется в сумку. Зоя бросает мне обеспокоенный взгляд. С каждой рыбой лицо Семена становится все более хмурым.
– О! – вдруг озадаченно говорит он, и снова смотрит на меня. – А это че?
Я чувствую, как вокруг напрягаются ополченцы. В толпе намечается недовольство – спрашивают, когда уже пропустят, ругают речников. Новоприбывшие напирают. Я поспешно подхожу к Семену и сажусь рядом, на корточки – так, чтобы закрыть собой сумку. Гримасу боли играть не приходится. От Семена смердит дешевым одеколоном.
На самом дне баула, вся покрытая слизью и жиром, притаилась маленькая баночка с желтоватой жидкостью. Попав на свет, пиявки, облепившие стенки баночки, оживляются.
– Это че такое? – нехорошо ухмыляется Семен.
– Давай договоримся, а, сержант? – заискивающе улыбаюсь я, и лезу в карман.
– Уже договорились, – говорит Семен и, забыв брезгливость, берет баночку и кладет себе в карман, после чего снова поднимается в полный рост. Всем своим существом я выражаю плохо скрытое негодование.
– Съел, речник? – говорит Семен. – Теперь иди. Продавай своих гадов, – скалится он. – Этих пропускаем, Санек.
В последний момент сержант ловит меня за локоть и, придвинувшись вплотную, говорит с неприкрытой угрозой:
– В следующий раз чтобы столько же принес. Понял? Или твоя соска натурой заплатит.
Я любезно киваю и, раскланявшись с ополченцами, подбираю сумку с земли. Только на подходе к лестнице, когда мы уже проходим пулеметное гнездо, Зоя решается заговорить.
– Елки-палки, я уж думала – все! Ну даешь. Че ж ты мне