Тьма предбанника уступает место сизому мареву, которое расступается под светом массивных натриевых ламп, нависающих над столиками. Монохромный оранжевый свет ламп дает сумрачным лицам яркие контрасты. В полумраке ярко выделяется огромный аквариум, занимающий большую часть противоположной стены. Его мутные воды подсвечены синими прожекторами. Сидящие на его фоне силуэты словно бы по трафарету вырезаны из реальности. Смотрят ли на меня? Без сомнения смотрят. Тут многим и смотреть-то не надо, и нечем. Ладно. Я пересекаю проходную и вступаю в лабиринт столиков. В этом заведении нет гвалта голосов и пьяной брани – только шепот, раздающийся отовсюду, и гудение грамофона, издающего странные, хоть и приятные слуху звуки, которые музыкой никак не назовешь. Между столами бесшумно снуют прислужницы, одетые в короткие обтягивающие платья. Их глаза светятся во мраке, а сквозь ткань платьев можно различить биолюминесцентные татуировки, сплошь покрывающие их гибкие тела. На всех у них только одно лицо. В углах зала можно заметить тяжело вооруженных охранников, неподвижных, как статуи. Большой и приземистый зверь бродит между столов, едва касаясь скатертей, и никто не обращает на него внимания. Я никогда не был именно в этом заведении, и все же его устройство мне знакомо болезненно. По всей коллекторной системе у Удильщика еще минимум пять таких же помещений, и его клуб постоянно переезжает из одного в другое, перенося с собой все убранство и антураж; тоннели откапываются и закапываются по необходимости.
Наконец, я оказываюсь вблизи аквариума. Сразу видно, что у это место – на приоритетном положении. Стол, вырезанный из неизвестного науке дерева, стоит на возвышенности, окруженный кожаными диванами. С боков кто-то сидит, но мой взгляд прикован к дивану центральному, который оккупирован гуманоидом, ростом не достающим мне до груди. Его морда – иначе не назовешь – практически лишена подбородка. Челюсти, закрытые поросшими щетиной уродскими складками, выдаются вперед неестественно далеко, а его длиннющий нос почти достает до тарелки. На тарелке что-то слабо шевелится. Толстенные руки Носа расслабленно лежат на столешнице, в непосредственной близости от АВ-556 и подствольных гранат, занявших центр стола. Его черный взгляд следовал за мной с тех пор, как я переступил порог зала. Побурив меня своими мертвыми глазами, Нос пару раз постукивает по столу костяшками. Какие-то мутные процентщики исчезают с одного из диванов, освобождая место по правую руку. Не мешкая, я сажусь, мимоходом оглянувшись. В зале все по-прежнему, никакого особого движения. На поверхности, по крайней мере. Почему-то именно в этот миг у меня появляется уверенность – это не они были. Не Удильщик. На душе становится чуть легче.
– Слышал, Штаб Управления разворотило. Так или нет? – отрывисто спрашивает Нос. Голос у него запредельно гундосый – кажется, что со мной говорят из другой комнаты.
Я молча киваю в ответ, и он многозначительно почесывает нос. В этот момент из зала