В половине двенадцатого он отказался от идеи. В соседних домах погасили свет. Дождь по-прежнему лил; отсвет города все ещё светился, но шума его уже не было слышно. Мортон вернулся домой тем же путём, мокрый, злой, как кот, которого выставили за дверь под дождь.
Глава 5
– Есть что-нибудь? – спросил Фрэнк не без скептицизма.
Детнон уже стоял в своей прихожей. Фрэнк в замызганном халате, пижамных штанах, выглядывавших между полой халата и полом, стоял в проёме двери своего жилища. Слева от Мортона вдоль стены наверх вела лестница в его собственную часть дома. Вокруг них висели огромных размеров картины шотландской жанровой живописи, какие-то непостижимые при тусклом свете.
Мортон сбросил с себя макинтош и подал его Фрэнку, затем шляпу.
– Твой незваный гость либо плод твоего воображения, либо он живёт в другом месте.
– Плод воображения? А кто преследовал некого, потому что ему показалось, что за ним следят? Кто видел мужчину со странной верхней губой в Нью Скотленд-Ярде?
Мортон проворчал:
– Может, нам обоим померещилось. Поднявшись наполовину по лестнице, он остановился. – Я чуть не грохнулся из-за лопаты позади дома. Это ты оставил?
– Ха, ха. Я нанял одного бездельника, которого порекомендовал развозчик льда; он начал копать и полчаса спустя сказал мне, что в заднем саду не земля, а бетон, и я мог взять лопату и положить куда-нибудь. Да, мне это напомнило, я имею в виду разносчика льда, камера для льда тычет и мне поднадоело вытирать вокруг неё.
– Мы только что ее запаяли – заметил Мортон.
– Не знаю, она тычет. Нам нужен настоящий современный холодильник. Камеры быстро выходят из строя.
– Хорошо, пока продолжай вытирать.
Мортон поднялся в длинную гостиную, прошёл её всю, не зажигая газового освещения, и выглянул в высокое окно в задней части дома. Дом позади был совершенно тёмным, остроконечная дыра в ночи. Была почти полночь – нет, до неё оставалось ещё четыре минуты; прозвучал колокол на церкви Святой Троицы, как всегда не вовремя.
Он вернулся к своему креслу рядом с почти потухшим угольным камином, подбросил в камин пару смолистых кругляшей, несколько кусков угля и сел в своё кресло. Открыл книгу, но не читал, вместо этого сидел, подперев кулаком нижнюю губу и думая о Таис Мельбур.
Спустя какое-то время поднялся Фрэнк, чтобы убрать посуду. Ставя стаканы на поднос, он сказал
– Иисус никогда не смеялся.
– Иисус рыдал.
– Именно так. Я перечитал Евангелие. Он не смеётся. Он рыдает, как вы сказали – чудо воскрешения Лазаря из мёртвых.
– Ничего бы не случилось, если бы он смеялся, как думаете?
– Богохульное