Мистер Мортон его не извинил, потому что мистер Мортон совершенно ему не верил, но мистер Мортон ушёл. Там, снаружи пассажа всё ещё шёл дождь.
Он взял кеб до Виктория Стрит, удивился, увидев портье у «Арми энд нейви сторз»27, человек у магазина узнал его, тем более удивительно, что он был всего лишь ассоциированным членом, и то благодаря Фрэнку – действительному ветерану британской армии, который ввёл его туда. Он пошёл прямиком в отдел оружия и купил карманный пистолет марки Кольт «Нью-покет» 32 калибра с нитроэмалевым покрытием. Это был не тот его старый кольт, но он знал, что он более скорострельный, более мощный и гораздо быстрее перезаряжается. Он был меньше размером и с более коротким стволом, но весил в кармане пальто как мешок с монетами.
У Пансо уже были ответы для него из других участков. Ничего на Кэтрин Джонсон не было. Он поворчал, что всё это он мог бы получить не от него, а в отделе пропавших лиц.
– С вами мне надёжнее, – сказал Мортон
– Гм. Пансо тупо уставился на него. —Из офиса коронера сообщили о трёх неопознанных трупах в тот день, когда «пропавшая» женщина написала вам письмо, о семи на следующей неделе, и о пяти за неделю до того. Пять женщин и десять мужчин. Вскрытие производилось на двух – подозрительные причины смерти, и все они были погребены через законно установленный срок, потому что нельзя хранить мёртвые тела бесконечно.
– Есть ли случай умышленного убийства с одной из женщин?
Пансо пожал плечами.
– Двоих из них достали из реки, как и пятерых мужчин, все за исключением одного находились в воде слишком долго, чтобы о них можно было что-либо сказать. Внимание ничего не привлекло.
– Что это означает?
– Никого не впечатлило, чтобы оправдать начало расследования. Пансо сложил руки на столе. – Это правда жизни, Мортон – некоторые люди стоят, чтобы о них беспокоились, некоторые – нет.
– Вы хотите сказать, что они были бедняками.
– Я не принимаю таких решений. Если глава семьи среднего класса с двумя детьми и женой и работой в должности старшего клерка, оказывается в Темзе, мы расследуем. Если кого-нибудь в лохмотьях, ни коим образом не идентифицируемого, прибивает к берегу, тогда…
– Значит, если я одену главу семьи в лохмотья и сброшу его с моста, вы похороните его без вскрытия?
– Я бы предположил, что либо жена подняла бы шум, либо соседи. Респектабельность, Мортон. Она движет миром. Знаете, как это работает – респектабельность никогда не замечается, так ведь? Никогда не наденет не тот галстук или не скажет неправильного слова, или непонятно почему живёт без мужа, когда все соседи знают, что у вас он должен быть. Это привлекает ваше внимание. Но те, кто, прежде всего, не респектабелен…
– Бедные? – обрезал Мортон
– Вы говорите как реформатор. Ну, хватит вам – вы респектабельны, я респектабелен,