– Иосиф, – строго, как учительница в школе детям, произнесла Крупская, – ты с ума сошел, какая выпивка. Ильичу мы взяли вот соку, а нам чай. Будешь чай?
– Давайте, хлэб-ну!
Крупская плеснула чаю в стакан. Сталин и правда шумно отхлебнул, закатил глаза.
– Ого, га-рячий! Аб-жегся я! Вы ка-варная, Надежда Кан-стан-тинавна.
Допил чай. Швырнул, не глядя, на скатерть пустой стакан. Ленин смотрел на Сталина выпученным глазом. Другой глаз, что поменьше, был у него полузакрыт. Спицы колеса светло, сумасшедше блестели на солнце.
– Што смот-ришь, Вла-димир Ильич? И я имэю право на от-дых!
Встал с земли на удивление легко, будто кавалеристом на коня вскакивал. Шагнул к Наде. Посмотрел на нее, и она поняла.
– Мы па-гуляем нэ-много, та-варищи.
Все смотрели им вслед.
…на взгорке, рядом с поляной, где на солнце ели вкусную еду люди, в сосняке, между смолистых красных стволов, женщина покорно лежала под мужчиной, раскинув спокойные и бессильные руки, и от рук ее и от ее безвольного тела пахло грибами, осетриной и семгой.
…а вечером он сказал ей тихо и твердо: «Са-бирайся, нам надо съездить в Мас-кву, там дела, много дел, да и тибе надо па-нянчиться са сва-им сыном. Нэ забывай сына, он у тибя уже взрослый, он всо запа-минает, как мы с та-бой с ним аб-ра-щаемся». Она собрала в маленький чемоданчик нужные вещи, затолкала под крышку чемодана последнюю рукопись вождя. Он писал это еще до весеннего удара. Когда он еще свободно писал правой рукой. И мир распахивался перед ним громадной корзиной на солнечном пикнике, где вперемешку осетрина и жареные караси, мясо с кольцами лука для кавказского шашлыка, соленые огурцы, сладкие плюшки, рабоче-крестьянская картошка и селедка и кислая капуста, что пахнет прокисшим вином. А рукопись, она не о еде. Не о ценностях мира. Она о жестокости, воле и смерти. О том, как скоро надо будет жить на земле всем людям, без исключения. Как надо правильно жить. Но никто еще в целом свете этого не прочитал. И не перепечатал. Она защелкнула застежки чемодана и кинула взгляд на пистолет мужа, мирно и тяжело лежащий на остекленном столе.
ГЛАВА ШЕСТАЯ
Чугунные раздумья больного Ленина о себе и о СССР. – Видение Лениным северного моря и баржи с заключенными. – Ленин и Крупская весело пляшут в спальне. – Седая Марья Ильинична страстно играет на рояле. – Ленин мысленно беседует с расстрелянным последним царем. – Больного Ленина, для развлечения, катают по округе в авто; он видит призрак старого Сталина.
Состояние больного качалось туда-сюда.
Она сам себе казался маятником.
Когда рядом с ним никто не находился, а такое бывало все реже, он, поняв, что он один, мелко, беззвучно хохотал над собой. Он видел себя со стороны, воображал себя: лысый, маленький, бледный, смешной, в груди хрипы, кашляет, чихает, не дай Бог опять сквозняк. Да еще то хорошо ему, то плохо. То все в порядке, и все вокруг