И тут вдруг случилось то, что должно было случиться: рыхлая, безвольная русская царевна, воспитанная в полутюремном укладе тогдашней варварской русской жизни, сразу почувствовала прилив страха, робости. Куда девалась воинственная, горделивая спесь царевны перед властным мужчиной, могущественным временщиком. Ее ноги задрожали, руки похолодели, сердце неровно заколотилось в груди…
Распахнулась дверь – и на пороге выросла фигура светлейшего князя Александра Даниловича Меншикова.
Он был в парадной форме, при всех регалиях, с лентой через плечо.
Тяжело опираясь на трость с золотым набалдашником, подходил он к племяннице того, кто из грязи, ничтожества своей державной волей сделал его могущественнейшим человеком империи.
Анна Иоанновна не выдержала и торопливо сама пошла к нему навстречу.
– Благодарю вас, князь Александр Данилович, что так скоро изволили вы пожаловать по моему зову, – взволнованно начала она.
Меншиков низко поклонился и, поцеловав протянутую руку герцогини, произнес:
– Не вам, ваше высочество, следует благодарить меня, а мне вас за ту высокую честь, которую вы изволили оказать мне вашим неожиданным прибытием сюда. Я полагал свидеться с вами немедля по моем прибытии в Митаву в вашем герцогском замке.
Анна Иоанновна закусила губу. Она поняла, что удар отпарирован искусно и что Меншиков подчеркивает то обстоятельство, что она первая прибыла к нему на поклон, а не обратно.
– Разрешите мне сесть, ваше высочество… Нога что-то у меня побаливает. – И, не ожидая ответа Анны, светлейший грузно опустился в кресло. – Как вы, ваше высочество, изволите себя чувствовать в Митаве? Ее величество изволит живо интересоваться…
Анна Иоанновна вспыхнула; вся кровь бросилась ей в голову. Эту, казалось бы, невинную фразу она истолковала впрямую над собой насмешку, «в издевку».
«И он, и они еще спрашивают об этом?!» – пронеслось в ее голове.
– Благодарю ее величество и вашу светлость за столь лестную заботу и внимание о моем митавском заключении, – с сарказмом и неподдельной горечью ответила она. – А я, признаюсь, так полагала, что, упрятав меня в Митаву, обо мне совсем позабыли. Что думать о какой-то несчастной вдовке какого-то захудалого немецкого герцога?…
Меншиков и бровью не повел, а только пытливо, зорко вскинул на Анну Иоанновну свой взгляд и продолжал:
– Напрасно изволите так полагать, ваше высочество! Вы не только вдова немецкого принца, но и русская царевна.
Наступило молчание.
Знаменитый сподвижник Петра знаменательно смотрел на герцогиню, как бы предоставляя ей первой начать настоящую беседу.
«Ты вызвала меня на свидание, – так говори, что тебе надо от меня», – стоял немой вопрос в глазах светлейшего.
Анна Иоанновна поняла это и, собравшись с духом, начала:
– Вы вот, князь Александр