– Ну, во-первых, с глазами все-таки проще жить…
– В вашем возрасте – несомненно. Хотя… я думаю, что вы бы тоже, мне кажется, иногда предпочли бы многого не видеть. Согласитесь, Ларя, когда вам приходится ехать ночью к этим китаянкам…
Давид Борисович беззвучно рассмеялся.
– Я же говорил, что китайцы с человеческими телами сейчас все, что угодно, могут сделать, поэтому не так там все и страшно.
– Ну, да, я этого не учел, не учел, – сказал пожилой актер, отхлебнул чаю и после некоторой паузы добавил: – Так вот, когда человеку девятый десяток, наличие зрения уже не играет решающей роли в его жизни. Меня сейчас, дорогой вы моя Ларя, ничего не отвлекает от внутреннего мира. Я всецело сосредоточен на себе. К тому же я за это время прочел столько книг, сколько за всю свою жизнь не мог.
– Как это прочел?
– Ну, точнее прослушал. И они меня возвращают в то время, когда мне казалось, что я по-настоящему счастлив.
– А какое оно было, то время? – с интересом спросил Илларион.
– Вы имеете в виду до того, как Россию стали сдавать в аренду?
– Да-да, то, – подтвердил Илларион и, взяв со стола чайник, освежил напиток Давида Борисовича.
– Что сказать вам, молодой человек? Я многое повидал на своем веку. Тогда наша страна, по крайней мере, считалась единой. Жесткая вертикаль власти, – сказал Иван Борисович и взял в правую руку свою внушительных размеров трость, увенчанную причудливой формы набалдашником. – Но иногда все же складывалось впечатление, что Москва совсем не знала о положении дел в отдаленных землях, да и знать, по-моему, не хотела.
Илларион сделал удивленное лицо.
– Да, представьте себе. И это по всему было заметно. Решительно по всему. В то время один из министров, сейчас уже и не вспомню кто, говорил открытым текстом, что у нас для вас денег нет.
– Как это?
– А вот так.
Давид Борисович начал ловко крутить трость между пальцев.
– Денег нет, но вы держитесь.
– А зачем тогда такой министр нужен?
– Нужен, видимо, для чего-то. Вы только представьте себе, государственный муж вещает на всю страну, извините, мол, денег у меня для вас нет. Думайте сами, как дальше жить. Причем деньги-то были. Нефть и газ продолжали продаваться. В то время мы, как тогда выражались, сидели на трубе. У детей даже считалочка такая была: «На золотой трубе сидели: царь, царевич, король, королевич, продажный чиновник и толстый банкир, каждый из них сосет как вампир». Но ребятишки не знали, что на самом деле сосут их родители.
Давид Борисович рассмеялся и, поставив рядом с креслом трость, сделал несколько глотков чая.
– Упадок