просто их разделения… В том-то и дело, что по сей день толком непонятно – это они тогда отделились от остальных или остальных отделили от себя. Разница не ощущалась. Тогда Роберта заботила доля его страны и её граждан, родного города и его жителей. Заботила до горечи в горле. Он хотел быть в курсе происходящего, из-за чего даже стал интересоваться новостями, хотя раньше по праву считал их инфомусором, который не отражает окружающую реальность и даже не врёт про неё, а просто создаёт её в головах. После чего головы воссоздают её вокруг себя, а новости говорят об этом. И так по кругу. Ведь, если проанализировать, имела бы место в наших буднях большая часть того, о чём мы узнаём из сводок, но не ощущаем на себе лично? Происходило бы всё это, не прокручивай мы каждый день новостную ленту? Когда Роб снова абстрагировался от новостей, он понял, что ничего, изложенного там, для него не существует. А редкие стрелы событий, проникающие в его реальность с разных сторон, указывают на неспособность изменить их траектории. Десять тысяч раз поменялись все местами: протестующие с вояками, «правые» с «неправыми», отгородившиеся с теми, от кого отгородились. Одни бунтари перестали быть вне закона, а других объявили врагами, одни власть имущие стали опальными, а другие временно взошли на пьедестал и только ждали своей участи. Тысячи полегли в ходе того безумного тасования, целью которого было лишь изменение порядка тех же самых карт в колоде, которых не убавилось и не прибавилось. Тысячи полегли даром, а Роберт был всё ещё жив. Это означало лишь то, что, его позиция была более чем правильной. Примыкая то к одной, то к другой, то к третьей стороне, каждый раз он возвращался… не сказать, что к нейтралитету, нет. В равной степени он поддерживал и противился всем. А это не нейтралитет. Так новости опять стали инфомусором, прекратив казаться ему объективной повесткой дня. Реальной была лишь крепостная стена по ту сторону Перевала. Новостями стали не мифические соглашения или столкновения сторон, светящиеся на ярко гнетущем глаза мониторе, а растущая с каждым пасмурным утром высота, круглосуточный грохот стройки, заглушающий работу орудий за городом и ночной крик одного из рабочих, на которого упал бетонный блок. И уж если звучали выстрелы, то о них никто не предупреждал. А анализировать их постфактум просто не было смысла. «Никаких Сторон не существует! Присоединяйтесь к нам, и мы примем вас!» – говорили южане. «Нет никаких Сторон! Мы едины!» – говорили представители Северной. Но стена, высотой с девятиэтажный дом, почему-то по-прежнему громоздилась над Перевалом и под ней стояли войска. Видимо, все, действительно, были братьями, а несокрушимому единству мешали некие реальные и полумифические внешние враги, марионетившие немногочисленных внутренних предателей. Конечно же финансирование таких масштабных проектов всегда производится крупными внешними игроками. По крайней мере, так говорили здесь. И так говорили там. Говорили во всех тех светящихся прямоугольниках, холодные
