За несколько лет работы музыкальным критиком он ни разу не поддался мнению авторитетов, безжалостно высмеивал устаревшие традиции оперной сцены, поэтому неудивительно, что в дальнейшем никогда не пользовался гостеприимством «Ковент-Гардена».
В конце концов карьера музыкального критика ему надоела, и он начал искать утешения в драматическом театре. Обаяние, острый ум, умение взять нужный тон сразу поставили его в разряд выдающихся театральных критиков. Его рецензии имели несколько достоинств. Они легко читались, стиль был ни на кого не похож, и в них были смелые, откровенные суждения.
Постепенно, погружаясь в атмосферу театра, он попробовал сочинять собственные пьесы, однако признание они получили не сразу, путь к славе был долгим.
Импульс к написанию новой пьесы у Бернарда Шоу часто шел от образа, от индивидуальности актера. Одно время вдохновением ему служила знаменитая английская актриса Эллен Терри. Но однажды в «Гамлете» увидел актрису Стеллу Патрик Кэмпбелл в роли Офелии, и она произвела на него сильнейшее впечатление. Специально для нее он задумал написать пьесу «Пигмалион», правда, писал ее несколько лет. Но все это время миссис Кэмпбелл не терял из виду.
Он внимательно следил за ее творчеством, расточал бесчисленные похвалы даже тогда, когда все в один голос ее ругали, и все же до поры до времени знакомство их оставалось заочным. Поэтому, предложив ей свою новую пьесу, Бернард Шоу абсолютно не представлял, чем это для него обернется.
«Он вест-эндский джентльмен, она ист-эндская дама в переднике и с тремя ярко-красными страусовыми перьями, прощелыга цветочница…» Но уговорить такую блестящую даму, как миссис Кэмпбелл, сыграть вульгарную кокни цветочницу в переднике и со страусовыми перьями было величайшей фантастикой. Миссис Пат к тому времени было 47 лет, а в пьесе цветочница молодая девушка, лет двадцати. Однако уговаривать миссис Кэмпбелл не пришлось, она недолго сопротивлялась. Умная, с большой долей самоиронии, она высокомерно поблагодарила Бернарда Шоу за оказанную честь и… пригласила к себе уладить деловую часть. После чего немедленно овладела ситуацией.
Из письма Бернарда Шоу: «Я торжественно клянусь, что, когда входил в ваш дом на Кенсингтон-сквер, я был тверд как кремень и уверен в своей неприступности. Но не прошло и тридцати секунд… Ах, Стелла, если бы в вас была хоть капля порядочности, всего этого не случилось бы. Ну где же мое достоинство? Ну где же мой разум? В мои-то годы… Слюнявый бред, полнейшее слабоумие». И одновременно с этим написал в своем дневнике: «Годы спали с меня, как ненужная одежда».
На момент встречи с Патрик Кэмпбелл ему было 56 лет, и она не на шутку вскружила ему голову. Как объяснял Бернард Шоу, он уже был достаточно стар, чтобы соображать, поэтому влюбился по уши. Но необходимо рассказать и о самой Стелле.
Ее матери