Везде Моцартам оказывался пышный прием. От Вольфганга без ума были все придворные дамы. Они наперебой расхваливали его, осыпали ласками, поцелуями, преподносили дорогие подарки и баловали. Из Вены семейство направилось в Париж, и здесь триумф продолжился. Король пригласил их в Версаль, а маркиза де Помпадур лично пожелала познакомиться с маленьким гением. Говорят, она даже держала Моцарта на руках. После Парижа семья направилась в Лондон, и здесь успех был столь же шумным, что и в Европе. Путешествие растянулось на три года, после чего Моцарт с детьми вернулся в Зальцбург, и Вольфганг продолжил обучение музыке, хотя, как говорил Леопольд, в свои восемь лет он знал больше, чем иные в сорок. Он уже начал сочинять симфонии, а в десять лет сочинил ораторию1.
На глазах изумленной публики гениальный ребенок творил чудеса. Иногда это выглядело просто как цирковой фокус! Например, Вольфганг умел играть на клавикордах, клавиши которых покрыты кусочком ткани. Но от восторженных воспоминаний его папеньки часто щемит сердце, когда представляешь себе, как ребенок выполнял эти сложнейшие трюки. Однажды при большом скоплении людей в доказательство того, что Вольфганг пишет оперы без чьей-либо помощи, Леопольд велел принести том сочинений либретто Метастазио. Открыв книгу, он дал первую же арию Вольфгангу. Тот послушно схватил перо и с удивительной скоростью стал писать музыку для оркестра с множеством инструментов. Какой титанический труд для маленького мальчика! Даже если он гениальный. И таких сцен было предостаточно.
Конечно, отца можно понять – он хотел сделать из сына великого музыканта. Но какой ценой… Ребенок, довольно слабый здоровьем, переезжал с отцом и сестрой из города в город, и его показывали публике, как диковинную зверушку. При этом нужно напомнить, что путешествовать в XVIII веке было делом нелегким, а иногда и опасным. Запросто можно было наткнуться на шайку разбойников или грабителей. А так как дороги были в ужасном состоянии, то ехали медленно, особенно в плохую погоду. Почтовая карета совсем не защищала от дождя, он легко проникал через ставни, не говоря уже о ледяном ветре, который насквозь продувал карету. Никаких приспособлений для обогрева не существовало, и зимой в карете было особенно холодно. Переезд