– Как ты не понимаешь, Бурков, что он эксплуатирует тебя!
– Не-е, Колян свой человек, – ухмыльнулся Бурков.
– У тебя все хорошие. Ты хоть знаешь, что он твои деньги прикарманивает?
– Не-е, не прикарманивает. У меня и денег-то нет.
Одним словом не художник, а святая простота…
Наташа, однако, твердо решила устроить жизнь любимого и ринулась спасать его. Первым шагом к спасению стало переселение Буркова под надзор к Наташиной бабушке, Марии Николаевне, бывшей учительнице литературы, обитавшей в трехкомнатной квартире с котом. Бабушка нежно любила внучку и после знакомства с художником согласилась его приютить. Мария Николаевна, также как Наташа, любила искусство и все, что с ним связано, и Бурков сразу пришелся ей по сердцу…
За чаем бабушка с внучкой с умилением переглядывались, наблюдая за художником, жадно рассматривающим альбомы Моне, Гогена и Коровина…
– Красота! Можно мне копии с этого сделать?
– Еще успеете, молодой человек, лучше пейте чай!
Расчет внучки оказался верным. Бабушка, имевшая внушительный опыт работы с трудными подростками, крепко взялась за безалаберного художника, и тот покорился ей, как глина скульптору, с готовностью выполняя заказы, подбрасываемые ее многочисленными знакомыми. Картины и их автор стали постепенно приобретать популярность у вологодской интеллигенции. Некоторые знакомцы стали специально заходить к Марии Николаевне, чтобы переброситься парой сентенций об изобразительном искусстве и вживую понаблюдать за его рождением: Бурков творил, и день и ночь не отходя от мольберта. Квартира педагога превращалась в подобие светского художественного салона, а сама педагог, обладавшая и вкусом, и чувством меры, буквально на глазах превращалась в ушлую галерейщицу. Бурков теперь почти не пил водку, и у него, наконец, появились настоящие деньги, а на обеденном столе более изысканные, нежели «Пшеничная», напитки, потреблением которых дирижировала хозяйка.
Спустя пару месяцев бабушка в присутствии внучки подводила итоги проделанной работы:
– Дорогая, он действительно талантливый человек. И наивен как дитя! Только за ним смотреть нужно. Хочешь, замолвлю за вас словечко перед родителями?
– Бабушка, я так счастлива! – ворковала Наташа, блестя повлажневшими от нежности глазами.
Однако практичный директор строительного треста вместе с супругой бухгалтером наотрез отказали дочери в родительском благословении.
– О чем ты говоришь, девочка? Твой художник не приспособлен ни к чему, кроме своих картин и водки. На луне больше понимают в земной жизни. Совсем вы с бабкой спятили!
– Но я люблю его, а вы его совсем не знаете! – стояла на своем Наташа.
– Мы с матерью понимаем твое увлечение, – директор треста немного сбавил напор. – Но в семейном строительстве