Но этого было недостаточно для человека с ненасытной жаждой деятельности, являющегося до сих пор олицетворением «дельца».
Разбогатев и приобретя неограниченный кредит, он стал спекулировать хлопком, сахаром, землями, металлами.
Он основывал города, строил дома, железные дороги; его предприимчивость и смелость не знали границ. И ему всегда и всюду сопутствовала удача.
В то время, когда он держал пари с Бессребреником, он был одним из двадцати пяти самых крупных капиталистов Америки.
Ему было под пятьдесят, но, несмотря на все возрастающий объем работы, он обладал силой и крепостью, которым могли бы позавидовать многие молодые люди.
По наружности это был обыкновенный янки: высокий, костлявый, с большими руками и ногами, с серыми выразительными глазами, нечистым цветом лица и традиционным пучком волос на подбородке.
Его личный архитектор, который по обязанности должен был вместо него обладать изысканным вкусом, создал ему за многие тысячи долларов тот неслыханный комфорт, о котором не имеют даже понятия в других странах и которым американские миллионеры гордятся по нраву.
Роскошные дворцы, сказочные виллы, уникальная мебель, богатые картинные галереи, лошади, яхты – у него было все, но он не пользовался ничем, чувствуя себя по возвращении из конторы чужим среди всей этой роскоши, как ночная птица, вылетевшая на яркий солнечный свет.
Джиму Сильверу некогда было посещать общество, а между тем ему страстно хотелось жениться. Но он не знал, как приступить к розыску «родственной души», этого уж никак нельзя было поручить архитектору.
Как это обычно и бывает, ему помог случай, подарив знакомство с миссис Клавдией.
Первая встреча решила судьбу серебряного короля. На целые сутки он позабыл про свои доки, железные дороги, свои элеваторы, рудники и свой несгораемый шкаф, обшитый сталью, как монитор.
Он нашел впечатление, в первую минуту поразившее его как выстрел из пистолета прямо в грудь, в сущности, весьма приятным, и подумал: «Никогда не мог бы представить себе, чтобы общество женщины и воспоминание о ней могли быть столь приятны. Я женюсь на миссис Клавдии, хотя бы это стоило мне сто… двести миллионов».
Он отнесся к сердечному вопросу как к «делу» и объяснился по телеграфу.
Его предложение пришло в плохую минуту. Как нам известно, миссис Клавдия получила телеграмму как раз в тот момент, когда ковбои, накинув петлю на шею Бессребреника, поднимали его на вершину сикоморы.
В это мгновение, естественно, миссис Клавдия не могла серьезно обдумать предложение серебряного короля, и у нее лишь мелькнула мысль: «Стать миссис Джим Сильвер!.. Мечта!»
Но в то же время ее дружеское расположение и симпатии влекли ее к Бессребренику, который между тем продолжал подниматься, медленно кружась в воздухе, и вот уже повис…
Миссис Клавдия бросилась к сикоморе, размахивая телеграммой, казавшейся в ее тонких пальцах приказанием об отмене казни, присланным