– Я… мне он очень нравится… Впрочем, я еще и сам хорошенько не знаю. Падре, ведь так трудно узнать человека с первого раза.
Монтанелли сидел, слегка постукивая пальцами по ручке кресла, что было у него обычным движением, когда его что-нибудь беспокоило или волновало.
– Относительно моей поездки в Рим, – снова заговорил он, – могу сказать тебе вот что: если ты имеешь что-нибудь против этого… Если ты хочешь, Артур, я напишу в Рим и откажусь от поездки.
– Падре! А Ватикан?..
– Ватикан найдет кого-нибудь другого. Я извинюсь.
– Но почему? Я не могу понять.
Монтанелли провел рукой по лбу.
– Я беспокоюсь за тебя. Не могу отделаться от мысли, что… Да и потом, мне ведь нет необходимости ехать.
– А как же с епископством?
– О Артур! Что пользы мне в епископстве, если я лишусь тебя!..
Он остановился. Артур еще никогда не видал его таким и был очень встревожен.
– Я ничего не понимаю, – сказал он. – Падре, молю вас, скажите определенно, что у вас на уме, чего вы хотите…
– Ничего я не хочу. Просто меня мучит беспредельный страх. Скажи правду: грозит тебе какая-нибудь опасность?
«Он что-нибудь слышал», – подумал Артур, вспоминая распространившиеся слухи о вооруженном восстании.
Но тайна была не его, и он был не вправе говорить. Поэтому он ответил вопросом:
– Какая же опасность может мне грозить?
– Не спрашивай меня, а отвечай!
Голос Монтанелли от волнения стал почти резким:
– Грозит тебе что-нибудь? Мне не нужно знать твоих тайн. Скажи мне только это.
– Все мы в Божьей власти, падре. Все может случиться. Но нет оснований думать, что я не буду цел и невредим до вашего возвращения.
– До моего возвращения… Слушай, дорогой! Я предоставляю решать тебе. Не надо мне твоих объяснений. Скажи только – останься, и я откажусь от поездки. Ущерба от этого не будет никому, а мне будет спокойнее: мне кажется, ты будешь в большей безопасности со мной.
Артур с тревогой взглянул на него. Его поразила эта новая черточка в характере падре, совсем не отличавшегося болезненным воображением.
– Падре, я уверен, вы нездоровы. Ясное дело, вам нужно ехать в Рим, отдохнуть как следует и отделаться от бессонницы и головных болей.
– Ну, хорошо, – прервал его Монтанелли, как будто уставши говорить об этом. – Завтра я еду с первым дилижансом.
Артур в недоумении взглянул на него.
– Вы, кажется, еще что-то хотели мне сказать? – проговорил он.
– Нет, нет. Больше ничего, ничего важного.
На лице его осталось выражение страха.
Спустя несколько дней после отъезда Монтанелли Артур зашел в библиотеку семинарии за книгой. На лестнице он встретился с отцом Карди.
– А, мистер Бертон! – воскликнул ректор. – Вы мне как раз были нужны. Пожалуйста, зайдите ко мне и окажите мне помощь в одном трудном деле.
Он