– Сестра, – с типично старушечьим неодобрением начала сестра Арнетт, – хорошо, что вы помогаете девочке и ее матери, однако верно и то, что следовало заранее попросить у меня разрешения.
– Извините! – пролепетала Лейси. – Произошел несчастный случай… Девочку заберут уже в понедельник.
Сестра Арнетт недоверчиво посмотрела сперва на Лейси, потом на прижавшуюся к ее юбке Эми и принялась снимать перчатки, высвобождая один палец за другим. В тесном фойе до сих пор было по-уличному холодно.
– Это монастырь, а не приют, – напомнила сестра Арнетт. – Детям здесь не место.
– Понимаю, сестра, и еще раз прошу прощения. Я просто не смогла придумать ничего другого.
Возникла пауза, показавшаяся Лейси бесконечно долгой. «Милый Господи, – молилась она про себя, – помоги мне возлюбить сестру Арнетт больше, чем сейчас. Она деспотичная и надменная, но ведь, как и я, служит Тебе».
– Хорошо, – наконец проговорила сестра Арнетт и раздраженно вздохнула, – пусть остается до понедельника. Устройте ее в свободной келье.
Лишь тогда сестра Лейси задумалась, зачем солгала и почему ложь сочинилась так легко, словно и не была ложью в неком, более глубоком аспекте соотношения правды и неправды. Дыр в ее истории хватало с лихвой. Что случится, если полицейские вернутся или перезвонят и сестра Арнетт поймет: ее обманули? Что случится в понедельник, когда придется уведомить Отдел по защите прав детей? Малышка казалась тайной, ниспосланной им Господом, даже не им, а ей, Лейси. Ее задача – разгадать загадку. Солгав сестре Арнетт, – возможно, это и не ложь, где гарантия, что мать Эми впрямь не отправилась к больной родственнице? – Лейси выиграла время на размышление. Наверное, поэтому она соврала, как по шпаргалке: ее устами говорил Святой Дух, это он открыл ей по-настоящему важную истину, сообщил, что девочка в опасности и нуждается в помощи.
Остальные сестры обрадовались: в монастыре гости появлялись редко, и в основном так или иначе связанные с религией – священники, сестры из других монастырей. А тут маленькая девочка! Едва сестра Арнетт поднялась в свою келью, монахини заговорили чуть ли не хором. Как и когда сестра Лейси познакомилась с матерью Эми? Сколько девочке лет? Что она любит делать? А есть? А по телевизору смотреть? А носить? В накале страстей никто не заметил, что Эми отмалчивается. Сама девочка не сказала ни слова, на вопросы