Вскоре после того, как Дория совершила эту глупость, ее младшая сестра, Винчента, поддалась редкостному, но удивительно обманчивому обаянию своего кузена Карла-Фердинанда IV, герцога Мантуанского.
– И вы прочите мне службу у этого любезного государя? – спросил Антуан. – Ведь, насколько я понимаю, это ради него вы стараетесь приблизить смерть герцога Гвасталльского?
– Да, сын мой, ради него.
– Так что, Карл-Фердинанд унаследует титул, должности и богатства Гвасталльских герцогов?
– Chi lo sa?[7] – отвечал старик.
Уклончивость отцовских слов возмутила сына.
– Как? – вскричал он. – И это говорите вы – интендант, доверенное лицо, alter ego[8] герцога Гвасталльского? Разве он скрыл от вас суть своего завещания? А если и скрыл, неужто у вас не нашлось средств противостоять его или чьим бы то ни было хитрым умыслам и уловкам?
Сезар вынужден был смущенно признать свое поражение:
– Тут мой хозяин сумел обмануть все тайные ожидания и не доверился даже тем, кто, как я сам, в первую очередь, прячет свою корысть под маской давней и неизменной преданности. Никто не знает, каково его завещание. Более того, вообще неясно, существует ли оно.
Можешь не сомневаться: первым делом я постарался развязать язык герцогским нотариусам. Я вылил водопады звонких золотых монет на конторки этих канцелярских крыс – но все напрасно! Они поклялись мне перед образом Мадонны, что не получали подобного документа от господина герцога. И это похоже на правду.
Антуан наморщил лоб.
– А не мог ли старый лис отдать свое завещание на сохранение императору?
Но Сезар лишь негромко повторил:
– Chi lo sa?
Юноша нетерпеливо топнул ногой.
– Да ведь вы живете с герцогом бок о бок! Не может быть, чтобы вы не имели ни малейшего понятия – пускай только смутной догадки – о том, кому он намерен оставить герцогство и все его несметные богатства!
– И все же это так. Ах, будь герцог Мантуанский твердо уверен, что все унаследует от своего тестя, он не стал бы так торопиться упрятать его под плиты собора Санта-Кроче. Ожидания подобного наследства развяжут перед ним любой тугой кошелек. Кто же откажется дать взаймы – само собой, под хороший процент – будущему герцогу Гвасталлы? Ведь край этот из года в год все богатеет за счет заходящих сюда торговых кораблей генуэзцев и венецианцев.
– Не может быть, – вскричал Антуан, – чтобы ваш господин решил обойти потомка своего рода и выбрать захудалого гасконского дворянчика Рене де Лагардера!
И он постарался подкрепить это соображение более веским аргументом, апеллируя к феодальному праву: герцогство Гвасталльское, рассуждал он, учреждено было германским императором и, стало быть, входит в состав Священной Римской империи. Завещав его французскому дворянину, подданному короля Франции, герцог создал бы весьма щекотливую дипломатическую ситуацию.
Отец